Книга Истинная: Вишневый Сад Попаданки, страница 46 – Инесса Голд

— А ну взяли! — рыкнула я (голос стал ниже).

Я подхватила Рэйвена под мышки. Рывок!

Его стокилограммовое тело оторвалось от пола, как пушинка. Я потащила его волоком в гостиную. Его сапоги скребли по паркету, плащ сбился, меч (который я не успела отстегнуть) звонко ударялся о пороги.

— Осторожнее! Углы! — командовал Казимир, бегая вокруг.

Я втащила его в гостиную и буквально швырнула на диван. Диван жалобно скрипнул, но выдержал.

Действие тоника начало отступать, сменяясь легким головокружением, но дело было сделано.

— Снимай с него это железо, — скомандовала я домовому, сама принимаясь за ремни кирасы. — Ему нужно тепло.

Мы работали в четыре руки. Я ломала ногти о тугие, замерзшие пряжки. Сняла тяжелый плащ, пропитанный талой водой. Отстегнула перевязь с мечом. Стянула кирасу, под которой оказалась промокшая от ледяного пота рубашка.

Зрелище было ужасным.

Его грудь представляла собой карту боли. Черные вены ветвились от сердца, расползаясь к плечам и шее. В центре грудины кожа была почти прозрачной, и сквозь неё было видно, как внутри пульсирует темный сгусток магии.

— Матерь Вишня... — прошептал Казимир. — Его же сожрали изнутри. Кто это сделал?

— Марисса, — зло выплюнула я имя. — Она не лечила его. Она его консервировала. Замораживала боль, вместо того чтобы растворять её. Она превратила его в ледяную бомбу, и теперь фитиль догорел.

Рэйвен выгнулся на диване. Из его горла вырвался хрип. Его зубы стучали так громко, что казалось, они сейчас раскрошатся.

Я набросила на него плед. Потом второй. Казимир притащил одеяло из спальни.

Бесполезно.

Холод шел изнутри. Иней начал проступать на ресницах Рэйвена, на его бровях. Даже плед, которым я его укрыла, стал жестким от мороза.

— Он замерзает, — констатировала я. — Чай не поможет. Он не сможет еговыпить, да и концентрация там слабая. Ему нужна ударная доза. Чистая Жизнь.

Я метнулась к книжному шкафу, где лежал мой «золотой запас».

Достала маленькую шкатулку. В ней, на бархатной подушечке, лежала одна-единственная ягода.

Маточник «Алой Королевы». Самая первая ягода, созревшая на дереве. Она была размером с небольшое яблоко, темно-бордовая, почти черная, и от неё шло такое тепло, что шкатулка нагревалась. Я берегла её на семена, чтобы развести новый сад.

Но сейчас выбора не было.

— Прости, малышка, — шепнула я ягоде. — Придется тебе поработать лекарством.

Я подбежала к дивану.

— Казимир, держи ему голову!

Домовой запрыгнул на спинку дивана и ухватил Рэйвена за виски своими мохнатыми лапами.

— Держу! Он ледяной, хозяйка! У меня лапы стынут!

Я раздавила ягоду в чашке. Кожица лопнула с громким чпоканьем. Густой, вязкий сок, похожий на жидкий рубин, потек на дно. Запах наполнил комнату мгновенно — такой концентрированный, что у меня закружилась голова. Пахло летом, солнцем, цветущим лугом и медом.

Я добавила буквально каплю кипятка, чтобы согреть смесь.

— Рэйвен, — я склонилась над ним. — Рэйвен, открой рот. Пей.

Он не слышал. Он был в бреду.

— Холодно... — шептали его посиневшие губы. — Темно... Марисса, хватит... больно...

Его челюсти были сжаты судорогой. Я попыталась просунуть ложку между зубами. Металл звякнул об эмаль.

— Не получается! — в отчаянии крикнула я. — Он не глотает! Сок выльется!

Я видела, как черная тень на его лице становится гуще. Жизнь уходила. Секунды утекали сквозь пальцы.