Книга Наследники. Любовь под запретом, страница 92 – Татьяна Абалова

– Я не поняла, что только что произошло? – шепотом спросила я у Рутгерта. Тот улыбнулся.

– В тебе течет королевская кровь. Только между королями договор скрепляется золотой нитью.

– А обычно? – я хотела знать конкретно, чем отличаюсь от остальных людей.

– Обычно соглашение скрепляет красная, белая или черная нить. Последняя – договор на смерть.

– Ого!

Король поднялся.

– Я соберу все шесть камней. Дайте мне неделю. Ключ пусть останется у Ее Величества королевы Анны.

– Энисель, – поправила я. – Это мое эльфийское имя.

– Проводите меня, леди, – король подставил мне локоть. – Я хочу, чтобы вы видели, какое еще я принял решение.

Я взяла его под локоть. Выйдя из кабинета ректора, обернулась на Рутгерта. Тот пожал плечами. Мол, сам не понимаю, что нам собрались показывать.

Королевская карета стояла у центральной лестницы. Чуть в стороне замерла конная охрана. По контуру площади выстроились студенты и преподаватели. Я видела, как пришли в движения их ряды – нечастый случай, чтобы Вышку посетил сам король. Раздались восторженные возгласы.

Улыбки сошли с лиц студентов, когда у ворот появилась черная карета с зарешеченными окнами.

Толпа заволновалась, но это волнение перестало быть радостным. Я посмотрела на ректора. Тот стоял с мрачным лицом, что не предвещало ничего хорошего.

Расступились люди, и на площадь вывели двоих. Их руки были связаны за спиной. Конвой не дал им остановиться, хотя такое желание было у обоих – они увидели короля. А король устроил им показательный акт возмездия.

Я зажала рот рукой, поняв, что эти двое – мой отчим и Элеонора. Наверное, большего унижения никто из них в жизни не испытывал. Их вели как самых обыкновенных преступников. Норе помогли забраться в карету, отчим залез сам. Он обернулся на меня перед тем, как закрыли дверку арестантской повозки. На его лице читалась смесь чувств: злость, отчаяние и неверие. Все рухнуло.

Ворота открылись, и карета выехала за пределы Академии. Король поднял руку, чтобы привлечь внимание заволновавшихся студентов и преподавателей.

– Я хочу, чтобы вы запомнили: зло всегда будет наказано. Этим двоим придется пройти нелегкий путь порицания и отторжения обществом. Им не помогут никакие связи. Я лично прослежу.

На этом король распрощался с нами, влез в карету и отбыл в столицу.

– Уф, пронесло, – выдохнул Рутгерт.

– Кого пронесло? – не поняла я.

– Королю в ближайшее время будет не до вражды герцогов Элата и Ларотт. И не до разбирательств с их детьми. Сейчас сполна получит отец Элеоноры, который взялся протежировать твоего отчима-шантажиста. Я думаю, лорд Берн успел настрочить в своих письмах на приличный срок. А когда лорд Хофф потеряет место при дворе, а значит, и власть, эти двое тоже поостерегутся грызться. Их ждет подобное унижение, если не уймутся. А у нас появится удобный случай объявить родителям о браке Аннабель и Георга.

– Неужели любящий отец Элеоноры окажется в опале только из–за того, что пошел на поводу у дочери и устроил моего опекуна в Академию?

– Лорд Хофф считает себя равным королю и даже превосходящим его по богатству, поэтому перестал бояться. Ведет себя самодовольно и дерзко. Как и его дочь. А этого делать нельзя. Король силен и всегда найдет способ показать свою власть, – Рутгерт многозначительно посмотрел на меня.