Книга Год Дракона, страница 119 – Вадим Давыдов

– О, это чувство мне очень знакомо, – медленно проговорил Вацлав. – В стране моей юности, в Родезии, мы тоже хотели жить своим умом. У нас даже получалось. Мы жили непросто, не очень-то и богато, но мирно, достойно. Наши фермеры, давая работу десяткам и сотням тысяч чёрных мужчин и женщин, кормили пол-Африки. Нашу мраморную говядину считали первейшим деликатесом. Мы строили школы, больницы, дороги – ими пользовались все, и белые, и чёрные. Нас называли «африканской Швейцарией». Мы честно и доблестно сражались за Британию во всех её войнах, а она предала нас. Ян Смит не позволил им грабить страну, и они сделали ставкуна Мугабе и Нкомо. Советские вожди даже взяли Нкомо на полное довольствие, – убедив себя, будто Нкомо представляет «угнетённый белыми страдающий зимбабвийский народ», и втянулись в «Большую Игру» в Африке, для чего у них на самом деле не было ни ресурсов, ни знаний, ни опыта, ни оснований. А у нас не было угнетения – было сотрудничество. Не без проблем – ну, а где же без них?! Мы всего лишь не давали себя ограбить – и за это нас изгнали с нашей земли. Мы стали никчёмными париями, а Мугабе торговал страной за бесценок, и вынужденные соблюдать правила при Смите плевали на них при Мугабе. И сегодня там – усеянная трупами пустыня: ежедневно холера уносит тысячи жизней, а вирус иммунодефицита поразил почти треть населения. Слава богу, у нас есть Квамбинга, – его войска уже маршируют по вымощенным нами когда-то дорогам, и скоро Мугабе вместе со своими клевретами будет болтаться в петле. У нас, тогда, в семидесятых, ещё не было ничего – ни Дракона, ни Коронного Союза с его осязаемой мощью, и нас предали все, кого мы считали не только друзьями – братьями. Но вы – в отличие от нас, тогдашних – можете опереться на нас, сегодняшних. Мы друзей и братьев не предаём. Даю вам в этом моё королевское слово. Дракон?

– Безусловно, – наклонил голову Майзель.

* * *

– Ты просто скотина, Дракон, – набросилась на Майзеля Татьяна, едва они вышли из королевского кабинета. – Ты почему нас не предупредил, что он такой… Такой!

– Какой? – улыбаясь, поинтересовался Майзель.

– Настоящий Император Вселенной, – пробурчал Андрей. – Бог ты мой, я опомниться не могу! А как он по-русски так научился?!

– От одного взгляда забеременеть можно! – Татьяна ткнула Майзеля кулаком в плечо.

– Они встретились в лагере для перемещённых лиц, в сорок пятом, – глядя куда-то вдаль, заговорил Майзель. – Дочь русского князя, казнённого гитлеровцами за помощь макизарам^[28], и чехословацкий лётчик, сбитый над Курском и попавший в плен. Он воевал в советской форме, в составе советской эскадрильи, и документы у него были советские, – это спасло его от пыток и немедленной гибели. Немцы ведь тех чехов и словаков, что сражались против них, не брали в плен, а разрывали на куски. Так, благодаря «русской легенде», ему удалось выжить. Его товарищ по лётной школе воевал в британских королевских ВВС, вместе с Яном Смитом, будущимродезийским премьером. Благодаря этому знакомству Ян Грозны с Анной и оказались в сорок седьмом в Африке. Ферма у них была там образцовая, – после отставки Грозны занимался сельским хозяйством. Разумеется, потом «революционеры», вооружённые единственно верным учением – отнять и поделить – всё по ветру пустили. А в офицерской книжке у отца Вацлава так и было записано: Иван Грозный. Немцы очень веселились. Но, как теперь очевидно, напрасно.