Онлайн книга «Год Дракона»
|
Добро получается лишь из одного-единственного доступного материала, усмехнулась Елена. Да, и это ты мне уже говорил. – Я сейчас тебе всю мировую историю кроками набросаю, – воодушевлённо продолжил Майзель. – Это будет взгляд даже не с высоты, – из Космоса, с Альдебарана какого-нибудь. Толпаменьше, чем в миллион, незаметна, а миллион виден, словно перемещающийся атмосферный поток, не более. Трагедия маленького человека покажется не существующей в принципе, но нам сейчас важно не это. В общем-то, представление об истории как о строго линейном процессе неверно. Это пунктир. Первый штрих – Шумер. Почему именно он, почему там, кто, зачем – тоже сейчас неважно. Шумер – это ирригация, культурные злаки, домашние животные, наука – математика и астрономия, медицина, социальное устройство, законодательство и даже бюрократия. Потом – Египет, потом – Греция и почти сразу же Рим. А потом – Тёмные века, когда каждый копошился в своей песочнице и не происходило ровным счётом ничего, кроме каких-то перемещений в духе леммингов. А потом вдруг что-то случилось в одном-единственном месте – в Европе, и к концу «железного девятнадцатого» века у нас – я имею ввиду человечество – имелась пятёрка стран, собственно, сделавших девятнадцатый век «железным»: Франция со своими сателлитами Бельгией и Люксембургом, Великобритания, Германия с Австро-Венгрией, Штаты и Япония. К ним могли вот-вот присоединиться Россия и Италия. После первого акта Великой Войны Австро-Венгрия из игры выбыла, зато в клуб вошли Россия с Италией. Второй акт – Вторая мировая – окончательно сформировал список держав. Всем остальным после этого оставалось два пути: либо стать сырьевым придатком одной из держав, – тип сырья, нефть или рабочие руки, неважен, – либо стать державой самостоятельно. – Как?! – Путь один, Елена. Кровавый, тяжкий путь. Ломка традиций, привычных представлений. Индустриализация. Всеобщее среднее образование. А потом – всеобщее высшее. Создание собственной научной школы, академической науки. Но этот путь – единственный человеческий. Русские решили отдохнуть и расслабиться – уж и не знаю, кто им рассказал, будто такое возможно. Теперь, чтобы наверстать, им придётся начинать чуть ли не с самого начала. Нет, можно, конечно, не делать вообще ничего – и продолжать развлекать туристов ритуальными плясками под звуки тамтамов. Или кокошниками, – балалайками и куполами. Только я не верю в счастливые улыбки на фоне обмазанных навозом тростниковых корзин, называемых почему-то «жильём». И Квамбинга не верит. Если присмотреться – то улыбки эти вовсе не счастливые. И не гордые. Гордые улыбки – устудентов, у стажёров из Намболы. Да, к нам попадают лучшие из лучших, прошедшие страшный, тиранический просто, отбор. Но – посмотри на них! Неужели принесённые жертвы Квамбинги не стоят этих улыбок?! – Но тамтамы всё же ужасно жаль, – вздохнула Елена. – Да ты просто неисправима, – обиделся – кажется, по-настоящему – Майзель. – На самом деле ты ведь так не думаешь! – Ну, хорошо. Допустим, – Елена зажмурилась, потрясла головой. – Немыслимо, непредставимо – но, допустим. Чем занять всех этих людей? Как их накормить? Подножным кормом? – Там непочатый край работы, Елена. В том числе в аграрном секторе. Громадные плодородные пространства, где не ступала нога человека, с одной стороны, отсутствие инфраструктуры и страшная скученность в прибрежных районах – с другой, к тому же – суровый для европейца климат. Но так было всегда. И всегда люди стремились туда, – человек так устроен. Накормить стольких людей непросто, ты права. Но крупные фермерские хозяйства справятся с этой задачей – ещё и Европу накормят, попомни мои слова. Квамбинга предоставляет землю и гарантии неприкосновенности, которые только он и способен обеспечить, мы – инвестиции. Рабочая сила – многочисленная, в основном малоквалифицированная и по этой причине недорогая. Пройдут десятилетия, пока люди обзаведутся соответствующими знаниями и навыками. |