Книга Год Дракона, страница 32 – Вадим Давыдов

– По-человечески как раз пожаловаться не на что, – возразил Корабельщиков. – Это по-драконьи, может, и не еда, а по-человечески – более чем.

– Ладно, ладно, – примирительно приобнял его за плечи Майзель. – Как скажешь, защитничек.Ну, что – ты готов?

К чему ещё следовало подготовиться, Андрей спросить не смог – слова застряли на полпути. Мягко прошелестев шинами по брусчатке – в пешеходной зоне Аугсхайма, где располагалась вилла, арендуемая Лигой, не было асфальта, только брусчатка – перед Корабельщиковым остановилось – остановился – остановилась – бог ты мой, подумал Андрей, это что такое?!

Со звуком поцелуя чуть приоткрылись обе широченные двери, распахивающиеся навстречу движению. Корабельщиков всё ещё не мог шевельнуться, таращась на то, что служило Дракону каретой. Шесть метров неизвестного Андрею материала цвета «чёрная вишня», покрытого чем-то вроде толстого слоя стекла, затемнённые, непрозрачные окна, зеркальная крыша, пучки бело-голубых светодиодов впереди и полоски красных – сзади. Гигантские колёса, закрытые глухими сверкающими колпаками; обилие хрома в деталях – кольца передних фар, окантовка габаритов и тормозных сигналов, дверей и переднего «гриля», воронок выхлопной системы. Двигатель, похоже, работал, но почему-то абсолютно бесшумно.

Так, наверное, выглядела бы золушка-«Победа», преображённая всемогущей феей, чтобы на главном балу Планеты Машин получить венец королевы – отныне и навсегда. Номера на ней смотрелись бы так же нелепо, как хомут на Пегасе. Видимо, поэтому они и отсутствовали. Вообще.

Так и не вымолвив ни слова, Корабельщиков опустился на пассажирское сиденье. Откуда-то сверху и сбоку непостижимым образом протянулись ремни, осторожно, но крепко зафиксировав его, и кресло замурлыкало, точно подстраиваясь под форму тела. Великолепные сиденья «Электры» теперь показались бы ему деревянными скамейками в старой электричке. Корабельщиков окинул взглядом интерьер: стиль он назвал бы «цифровым ретро», – не выразимое никакими словами сочетание основательной надёжности пятидесятых годов двадцатого века и фантастической функциональности ещё не наступившего грядущего. Прямо перед ним приветливо светился экран с панорамным обзором, видимо, от специальных камер, и разной служебной информацией.

Андрей покосился на Майзеля:

– Я не понимаю. Она что, сама рулит?!

– В принципе, да. Мне иногда важные вещи приходится в пути обсуждать – автопилот в этом случае очень кстати.

– Послушай, а как это возможно? У тебя, у Галины – такого хайтека просто не существует! Вы что, из будущего егопритащили?!

– Ты ещё хайтека не видел, – усмехнулся Майзель. – Это так, этюдики.

На лобовом стекле загорелась сетка городских кварталов с ярко-оранжевой линией предполагаемого маршрута, и голос, уже хорошо знакомый Андрею, – голос, который он ни с каким другим не смог бы теперь перепутать, – произнёс:

– Пожалуйста, поверните направо и через тридцать метров налево.

– Так и знал, – вздохнул Корабельщиков. – Синтезатор. Поразительная всё-таки техника!

– А вот тут ты угодил пальцем в небо, – расплылся от удовольствия Майзель. – Это не синтезатор, а Божена Величкова – прима Пражской оперы. Ты что, не слышал её ни разу?

– Слышал. На автоответчике.

– Беда, – покачал головой Майзель. – Телефон. Мирослава.