Книга Год Дракона, страница 57 – Вадим Давыдов

– С трудом верится, что всё было так гладко, – позволил себе усмехнуться с оттенком недоверчивости Корабельщиков.

– Конечно же, не гладко, – чуть нахмурилась Элишка. – В довоенной Праге жило почти пятьдесят тысяч евреев. Как и немцы, это всё были обеспеченные и образованные люди, они составляли нашу элиту. Благосостояние города во многом было обеспечено ими, а нацисты всех их убили. Потеря евреев оказалась для нас особенно чувствительной. Но самое поразительное – коммунисты принесли с собой новую волну ненависти. В том числе и к евреям.

– Это логично, – поморщился Корабельщиков. – Для коммунистов ваши евреи олицетворяли собой мелкобуржуазную стихию – то самое «болото», в котором, как они не без оснований опасались, потонут их начинания по переделке старых людей в новых.

– С такой установкой, пожалуй, можно и согласиться, – кивнула Элишка. – Но было и другое, за что мне особенно неловко, пусть я и не имею к этому отношения. Вернувшихся из концлагерей родная Прага встретила более чем прохладно. Дома и собственность присвоили соседи, и никто не торопился с возвратом: чехи издавна считали евреев больше немцами, чем самих немцев, – ведь пражские евреи тоже говорили в основном по-немецки. Конечно, ни в Чехословакии, ни в прежней Австро-Венгрии не было ничего подобного царской черте осёдлости и погромам. Евреи у нас всегда были самым подвижным наднациональным элементом, ферментом деловой жизни. Габсбурги прекрасно это понимали. Император Франц-Иосиф всегда защищал евреев от притеснений – юдофобы вообще прозвали его «еврейским императором».

– А почему именно – «юдофобы», Лиза, а не «антисемиты»? – улыбнулся Андрей.

– Да потому, что это – именно фобия, а не идеология, – пожала плечами девушка. – Идеология лишь обслуживает фобию, и ничего больше. Сейчас многое изменилось, и пражане теперь даже гордятся еврейской Прагой. Тем более, что на этом удаётся совсем недурно заработать, – она рассмеялась. – Сувениры, экскурсии, Голем и Бецалель, Мельницкий ребе – целая отрасль!

– А ребе не против? – осторожно осведомился Андрей.

– Да он, кажется, вообще всего этого не замечает, – взмахнула ладонью Элишка. – Идёмте, мы сейчас с вами сюда завернём, – вот и Майзлова уличка!

На Староместской площади тоже было полно народу. На ступенях собора Святого Миклоша и возлекурантов Корабельщиков насчитал одиннадцать свадеб – и только два жениха были в «гражданке». Остальные – в мундирах.

– Офицеры?

– Кадеты, – Элишка проследила за его взглядом. – Военную профессию они уже получили, но до производства в офицеры им ещё год в войсках, на сержантских должностях предстоит отслужить. Только после этого их допускают к экзамену на офицера.

– А если провалишься?

– Да что вы, это очень редко случается, – удивилась девушка. – Их знаете, как готовят? Ну, если не выдержать экзамен, то ещё два года сержантом, а потом – вторая попытка. Я не слышала, чтобы кто-то не сдал.

– А откуда вы всё это знаете, Лиза?

– Как – откуда?! – снова удивилась Элишка. – Это у нас все знают. Это же наша армия. Как же иначе?

Бог ты мой, да ведь она и в самом деле не знает, наверное, как бывает иначе, подумал Андрей.

– Андрей Андреевич, а можно, я вас тоже спрошу? – Элишка чуть порозовела и как-то даже умоляюще взглянула на Корабельщикова.