Книга Год Дракона, страница 93 – Вадим Давыдов

– Какой вы скромный и экономный, – усмехнулась Елена. – В какие же?

– Например, в генетические исследования.

– Трансгенные животные и растения? Ну, конечно! А о последствиях вы подумали?!

– А разве хлеб и мясо, которыми питаемся мы сегодня, не трансгенные? – насмешливо спросил Майзель.

– Что вы хотите этим сказать? – изумлённо уставилась на него Елена.

– А вот что: если бы ты – вместо полыхания праведным гневом – сравнила количество публикаций и выступлений общественности против генной модификации в Европе и в Америке, то без труда бы увидела: они расходятся чуть ли не на два порядка. В пользу Европы. И, проанализировав цифры, ты без особого труда пришла бы к выводу – кому-то очень невыгодно, чтобы европейские компании и государственные фонды выделяли средства на исследования в этой области.

– Я правильно вас поняла?! – уставилась на него Елена.

– Не понять меня трудно, – хмыкнул Майзель. – Да, – подлог, коррупция, война, – три источника и три составных части современного «крупного бизнеса».

– Я проверю, – смущённо заявила Елена.

– Проверь, только не забудь сообщить, что накопала. Ты ведь журналист, а не специалист, – ехидно продолжил Майзель. – Иначе ты бы знала: ни одна целевая научная экспедиция не обнаружила прямых диких предков пшеницы, риса, козы, коровы и лошади. Это всё генетически модифицированные животные и растения.

– И кто же их создал – бог, что ли?!

– Я тебе сообщу, когда получу результаты. А пока придержи свой зелёненький пафос для тупиц, скудоумием которых злоупотребляют наши ненавистники из «Юнайтед фудс», пытаясь помешать нам работать в Южной Америке и в Азии – пока мы ещё не прибрали их к рукам.

– Приберёте, не переживайте так, – съязвила Елена. – А что случилось в Будапеште?

– У Иштвана – не смертельный, но довольно неприятный конфликт с бюджетной комиссией парламента. Два года назад они бы и не вякнули, а нынче – осмелели. Иштван несколько опрометчиво поддержал министра транспорта и коммуникаций, который переоценил компетентность своего аппарата. В общем, нужно явить своё расположение: сделать пару кругов по Буде и Пешту, купить газету в киоске, где я всегда это делаю, наведываясь туда. Должен пойти слушок: сам Дракон приехал поддержать нашего короля, значит, всебудет отлично! Нужно напомнить, кто в доме хозяин, потрепать Иштвана по плечу и отсыпать ему ирисок для заклеивания образовавшейся пробоины, чмокнуть в щёчку Беату, а неуёмному поборнику демократии объяснить – даже король может ошибиться, но это не повод катить на него бочку. Всё-таки Иштван – любимый народом монарх, и следует быть поосторожнее с выражениями. В общем, я ещё не решил, что я с этой депутой сделаю, – может, ухо ему откушу, может, нос. Посмотрим по обстоятельствам.

Майзель бросил взгляд на Елену и, довольный, расхохотался:

– Бьюсь об заклад – ты решила, будто я и впрямь нанесу депутату тяжкие телесные повреждения! Ну, сознавайся!

– Вовсе нет, – соврала Елена. – Но вы, тем не менее, иезуит и манипулятор. А Иштван не может взять и заявить: дескать, министр не справился, и отправить его в отставку?

– Нет, «просто» не может. Всё не так просто, пани Елена, – Майзель посмотрел на неё и покачал головой. – Иштван не может так сказать. И Вацлав не может. И я не могу. Если подчинённый не справился, значит, мы виноваты: либо выбрали не того человека, либо поставили задачу, превышающую уровень его компетенции. А это не его ошибка, а наша. Мы выбираем себе помощников не по принципу личной преданности, не тех, у кого язык подлиннее да поизвилистее, чтобы ловчее лизнуть. С нами работают те, для кого дело их жизни превыше всего. Подвижники. Беззаветно преданные не нам – делу. Умеющие думать.