Книга Войны судьбы, страница 28 – Джинафер Дж. Хоффман

— Туман, —отвечаю я ему, сглатывая. — Все, что я вижу, — это туман.

— Смотри внимательнее, — говорит он мне. — Это Никуда не ведет только для тех душ, которые не смотрят.

Никуда.

Я осторожно провожу пальцами по туману, узнавая его.

— Ты уже проходила через это раньше, — признает Артос, и я замираю, когда он начинает материализовываться рядом со мной, туман там, где он стоит, превращается в завитки тьмы. — Ты разговаривала с врагом, а потом увидела мой трон.

Он говорит о моей связи с Кристеном, но во время этой связи я втягивал пустоту внутри себя, чтобы никуда не сбежать. Та же пустота, которая сейчас сидит маленькая и безмолвная. Он знает, так же хорошо, как и я, что показать свои силы сейчас означало бы определенную агрессию со стороны Артоса. Я сосать в дыхании, закрыв глаза и делая вид, что призывают кусок нуль — часть судьбы— внутри меня.

— Все, что я вижу, — это серое, — шепчу я.

Артос разочарованно хмыкает, прежде чем схватить меня за запястье.

Мои глаза распахиваются от его прикосновения, но прежде чем я успеваю отдернуться, туман вокруг нас рассеивается, его тьма веером расходится наружу. Темные усики ползут вверх по руке, за которую он держится, облизывая мой локоть и направляясь к щекам. Я делаю движение, чтобы отойти, но его магия парализует меня, как это было с Ксавьером, и я вынуждена стоять неподвижно, тяжело дыша от страха и ярости, когда его тьма проникает во внешние уголки моих глаз.

— Что ты делаешь? — спросил я. — Требую я, слова выдавливаются с трудом, пустота внутри меня пробуждается к жизни — хотя бы для того, чтобы держать Артоса подальше.

Он ничего не говорит, продвигая вперед свою тьму.

Низкий стон агонии вырывается у меня, когда его усики проникают в мои глаза, и я содрогаюсь от боли, когда их заполняет сильное давление.

— Я дарю тебе истинное зрение, — отвечает он спокойным голосом, даже когда горячая кровь приливает к моим щекам. Даже когда он проводит ломтиками от верхушек моих коричневых глаз к впадинам на щеках.

Я кричу. Оно не покидает меня. Оно не можетменя покинуть. Но я кричу, и кричу, и кричу.

— ТССС…. Он осторожно проводит пальцем по моей щеке, стирая немного крови. — Твоя боль — всего лишь крупинка в нашем стремлении к спасению.

Я напрягаюсь, чтобы заговорить, и его рука скользит от моейщеки к шее. В тот момент, когда его пальцы касаются кожи на моем горле, мой голос срывается с меня, мои губы могут двигаться, в то время как остальная часть моего тела остается замороженной.

— Ты ослепляешь меня, — кричу я ему, не в состоянии видеть ничего, кроме лужи крови, заполняющей мои глазницы. Я стискиваю зубы от боли, не желая давать ему ни малейшего ощущения достижения.

— Полагаю, что да, — соглашается Артос. — Но только о вещах, которые ничего не значат.

— Я не смогу видеть, куда иду — какая тебе от меня польза как от твоего питомца, если я не умею драться? Не можешь идти в правильном направлении? — Спрашиваю я.

— Истину можно найти во тьме, Зора, — беспечно говорит он. — Моя сила, которую ты украла, ощущается ли она по-другому?

По мере того, как моя боль усиливается, пустота внутри меня расширяется. Она заполняет каждую вену, каждое сухожилие и мышцу. Оно переплетается со мной, отчаянно пытаясь освободить меня от порочности Артоса.