Книга Вуаль судьбы, страница 60 – Джинафер Дж. Хоффман

Хорошо понимаю я, как раз в тот момент, когда женщина издает пронзительный визг.

Я в шоке отшатываюсь, и топор выпадает из руки женщины.

Она падает, ее глаза затуманиваются, прежде чем она сталкивается с травой в грязи. Лезвие торчит прямо у нее между лопаток, а виновница этого гордо стоит в трех футах от нее.

Сера сейчас так же покрыта кровью, как и я, ее распущенные волосы окрашены в красный цвет, а грудь вздымается, когда она выхватывает свой меч. Она натянуто улыбается мне.

— У тебя есть оружие.

— И сумки, — я перепрыгиваю через упавшую воительницу и хватаю со стола еще две сумки. — Для всех нас.

Раздаются боевые кличи, и арена наполняется звуком сапог, яростно врезающихся в грязь.

— Двигайся в лес, — командует Сера и указывает на правую сторону арены. — Хармони пошла разбивать лагерь.

— А как насчет тебя? — мое сердце замирает, когда я смотрю на группу воительниц, направляющихся к нам.

— Я еще не закончила, — ее напряженная улыбка становится шире и какой-то дикой, даже слегка держиваемой.

Я пытаюсь представить женщину передо мной такой же болтливой простушкой, какую встретила на улице, но не могу. Кем бы ни была эта девушка, она была фарсом, обманом, скрывающим зверя внутри.

И я понимаю, как сильно мне нужно было это увидеть. Знать, что другая женщина так же жаждет крови, как и я, и не желает склоняться ни перед кем, кроме себя.

От уважения у меня скапливается влага в уголках глаз, и, несмотря на усталость и рану, я улыбаюсь ей в ответ, бросаю сумки к своим ногам и поднимаю меч.

— Союзники, — говорю я ей, когда постоянная дрожь моего безымянного пальца успокаивается.

Она оценивающе наклоняет голову, затем обращает свое внимание на приближающееся стадо.

— Они не умеют вести грязную игру, — говорит она. Моя улыбка становится убийственной.

— Идеально.

Есть миллисекунда до того, как раздастся рев, лязг оружия, жизни разорвутся на куски, и в этот момент я знаю, что могу умереть. Я осознаю это так отчетливо, что мое сердце бьется в ритме, слишком быстром, чтобы его можно было понять, и в то же время слишкоммедленном, чтобы оно могло разбиться. Я знаю, что, возможно, не выйду из этой битвы, и я вижу свою смерть в каждой паре глаз, смотрящих на меня в ответ.

Я перевожу взгляд на Кристена. Я не хочу этого делать. Но это также все, чего я хочу. Я не знаю, чего ожидать от человека, который только и делал, что лгал мне.

Но я знаю, что не ожидаю, что его взгляд будет прикован ко мне, а подбородок упрется в сложенные пальцы, словно в молитве. Не к богам. Ко мне. В этом взгляде столько надежды, страха и уверенности — один его гребаный взгляд, и он разгадывает меня.

Этот взгляд — вера. Он верит, что я выиграю. Он верит, что я достаточно сильна, чтобы победить саму силу, потому что это то, что есть. Эти женщины-воительницы — это сила.

Он верит, что я сильнее. Может быть, он даже верит, что я сильнее его.

В эту единственную миллисекунду, в этот единственный брошенный взгляд я верю в себя. Я знаю, что могу убивать. Я знаю, что могу быть той, кем мне нужно быть для работы. Но чтобы победить в этом состязании, выйти на первое место, я не могу просто быть умелой. Я должна быть сильной, и я должна верить, что мускулы под моей кожей не подведут меня. Я должна верить, что смогу стать королевой.