Книга Воскресшая тень, страница 13 – Анастасия Пименова

Он замолчал и опустил взгляд на наши сцепленные руки, тяжело вдохнув, будто его что-то тревожит. Мне очень хочется ответить ему, поговорить, но пока я не могу этого сделать.

Ещё мне хочется узнать, изменилась ли я внешне как-то за эти семь месяцев?

Мы находимся в тишине некоторое время, а после дверь в палату внезапно открывается и на пороге появляется мой брат,а следом за ним – родители.

Они замирают, глядя на меня и на наши руки с Кайденом. Если бы я могла, то отдернула руку. Парень держит ещё некоторое время, после сжимает, словно в знак поддержки и отпускает, говоря:

– Наверное, мне лучше оставить вас.

– Да, было бы неплохо, – тут же отзывается мама, и мне хочется закатить глаза на её реплику.

Как только Кайден выходит, то я смотрю на своих родных, которые изучают меня в ответ.

Доусон медленно идет и останавливается в шаге от кровати, где я лежу. Брат протягивает руку и едва касается головы рукой.

– Ты очнулась, Нора…

Следом он наклоняется и обнимает меня очень осторожно, качая головой, будто ему снится сон. Родители подходят и целуют меня в щеку и макушку головы, когда за ними заходит тот же доктор.

– Простите, что помешал, но я хотел бы взять анализы у мисс Эсмонд.

– Конечно, доктор Элхомс, – отзывается отец.

Родители и брат отходят, но не покидают палату, когда доктор подходит ко мне.

– Мисс Эсмонд пока не может говорить, и это совершенно нормально, речь вернется к ней в течение нескольких дней. Пока она может только слушать нас и подтверждать наши слова глазами, да, Леонора? – прикрыла и открыла глаза. – Пока все показатели стабильны, и это хороший знак.

Я увидела, как из глаз мамы потекли слёзы, а папа поджал трясущиеся губы. Даже у Доусона скатилась по щеке одинокая слезинка. Это искренне удивило меня…

Доктор Элхомс взял нужное количество крови и вышел, оставляя меня вновь наедине с родителями.

– Дорогая, – произнесла мама и вновь разрыдалась, отрицательно качая головой, когда папа начал успокаивать её.

Я поджала губы, представляя, что они чувствуют, хотя… это крайне сложно представить. Меня не было семь месяцев с ними, и они потеряли всякую надежду на то, что я очнусь. Однако, несмотря на всё это, продолжали верить.

Я благодарна им за это.

Все втроем вновь обняли меня, и я прикрыла глаза, наслаждаясь этим коротким мгновением. За последние пять минут мама проявила больше чувств, кажется, чем за всю мою жизнь. Это приятно.

Я действительно начала говорить спустя несколько дней, как и чувствовать своё тело. Всё, кроме ног. Я по-прежнему их не чувствую, и это по-настоящему пугает меня. Доктор Элхомс заверяет, что всё в порядке, но я вижу его взгляд, который что-то скрывает. Ещё я вижу лицо Доусона, когда он смотрит на мои ноги, так… будто я больше не смогу ходить. Из-за этих мыслей я стала хуже спать.

Встаю с кровати только благодаря помощи кого-то из медсестер, либо родных. Доусон отказывается покидать мою палату, наплевав на учебу. И я не понимаю, что с ним такое… Кажется, брат за это время изменился.

Я заново учусь держать ложку, чтобы принимать пищу, потому что тело всё ещё плохо подчиняется мне.

– Доусон, тебе нужно поспать, – сказала ему, видя, что он мучается в кресле.

– Мне и здесь отлично, Нора.

– Так отлично, что у тебя синяки уже под глазами видны.