Книга Искательница бед и приключений, страница 41 – Варвара Корсарова

– Кстати, Джемма, посмотрите обновленный список: все ли у нас есть для отправления? Мы проверяли перед отъездом, но вдруг нужно что приобрести?

Иверс придвинул мне блокнот. Я сделала вид, что изучаю записи, хотя глаза впустую бегали по строкам.

После стычки с Муллимом я разволновалась, начала болтать, но возбуждение прошло, и меня сковало от неловкости. Я сердилась на себя.

Ну вот зачем поделилась с Иверсом своей историей?

В Афаре грабить захоронения не считалось чем-то зазорным – промысел как промысел, не хуже других. Власти, разумеется, смотрели на это иначе. Но я была лишь девчонкой, которая помогала отцу. Какой с меня спрос?

Все же я обычно не рассказывала о своем детстве. Не потому, что стыдилась. Просто не любила глупых вопросов, недоумения. Столичные жители плохо представляют жизнь в Афаре, воображают себе всякий вздор. А моя история как будто этот вздор подтверждала.

Знали о моем прошлом немногие – мой куратор в академии, пара студенческих подруг, Абеле Молинаро.

Мне ничего не стоило соврать Иверсу, обойтись полуправдой. Но я выложила все не задумываясь. Может, от того, что меня не волновало его мнение? С врагами можно не притворяться; они и так видят в тебе худшее.

Но профессор принял мою историю спокойно. Даже с пониманием.Это, как ни странно, настораживало. Я чувствовала подвох.

Через силу я включилась в обсуждение скорого отъезда. Привычный обмен колкими репликами дал мне прийти в себя.

Мы жарко спорили, но серьезной стычки не случилось.

Даже Иверс это заметил.

– Мы беседуем уже час и ни разу не поругались, – он задумчиво почесал щеку.

– Невероятный прогресс, – подтвердила я не без иронии.

– Глядишь, и друзьями станем.

Тут я не удержалась от скептической гримасы.

Друзьями? Ну, это он хватил лишку. Разговаривать без оскорблений еще не значит подружиться.

И тут меня осенило.

Нет, мы не друзья. Но больше и не враги. Мы – сообщники. Нас объединяет сомнительная цель. Мы говорим на одном языке. Делим риск и опасность на двоих. Вместе мы уже пережили немало передряг, не раз выручали друг друга. Готовы и дальше прикрывать спину партнеру. Но можем и поставить подножку, если ставки повысятся. Каждый изучает сильные стороны другого, учится терпеть его недостатки, но не обязан изображать любовь и понимание. Мы всегда будем говорить друг другу неприятную правду. Будем увлеченно ругаться, язвить и задирать друг друга – и находить в этом удовольствие.

Иверс словно услышал мои мысли – или прочитал их на моем лице. Потому что вновь решил затеять выяснение отношений!

– Послушайте, Джемма... в прошлом у нас были разногласия, – начал он, когда мы выходили из чайной. – Но уже уйма времени утекло и многое изменилось. Все же хотелось бы знать: что вам во мне не нравится?

– Честно сказать? – растерялась я. Сегодня Иверс словно задался целью изумлять меня как можно чаще.

– Разумеется.

– Почти все, доктор Иверс, уж простите мне прямоту. Вы самоуверенный грубиян. Вы не считаетесь с чувствами других людей.

– Перевоспитывать меня уже поздно.

– И не собираюсь.

– Ладно, пойдем от другого. Что вам во мне нравится? Что входит в ваше «почти»?

– Почему вы спрашиваете? – я глянула на него с подозрением.

Солнце золотило его волосы, он энергично размахивал рукой в такт шагам и смотрел на меня сверху вниз с легким раздражением.