Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 137 – И. Б. Циммерманн

У него на самом деле оказалось несметное множество трав, в том числе и для чая, аккуратно хранившихся в банках, среди них нашелся и фенхель, от которого поросенок отказался. Множество смесей из дальних стран, названия которых Мона не сумела прочесть, она предпочла непробовать. Ее позабавила мысль о том, как архидемон варит невообразимые зелья в ведьминском котле. Даже если в реальности он злобно не хохотал, когда поднимался зеленый дым или котел светился.

Почему-то она иначе представляла себе квартиру демона. Повсюду ковры, фотографии, бесконечные растения, а также мебель из темного дерева и ткани кремового цвета. У Моны сложилось впечатление, что он действительно здесь жил. Мебелью явно пользовались, на диване виднелись следы долгого послеобеденного сна вроде вмятин на обивке и трещинок на коже. И в отличие от квартиры Моны большие растения в горшках прекрасно себя чувствовали. Ведомая любопытством, она вышла в оранжерею, которая полностью оправдывала свое название.

Зачаровывать растения было очень сложно, потому что ты либо рождался с талантом к садоводству, магической, на самом деле, способностью, которой иногда обладали даже некоторые смертные, либо тебе приходилось очень много трудиться, чтобы этот талант приобрести. Путем длительных бесед с фикусом человек мог настроиться на особую частоту ауры, и как бы фантастически это ни звучало, Мона чувствовала себя очень странно, пытаясь вести красноречивый разговор со своими суккулентами.

Она с завистью погладила здоровые листья большой монстеры.

– У-у-у-у, щекотно!– послышалось в ответ. Ведьма сразу отдернула руку.

– Пс-ст!– зашипело из другого угла.

– Но ты только посмотри, Фред. Женщина, разве мы когда-нибудь видели здесь женщину?– доносился радостный щебет из листьев монстеры, и теперь уже Мона отошла от растения на целый шаг.

– Ты только пугаешь ее и ребенка… о, гляди, какая малышка…– Этот голос исходил от бонсая, который стоял около монстеры на маленьком столике прямо рядом с проигрывателем для пластинок.

– Это было задолго до нас,– зашуршали листья фикуса.

– Ха, молодежь… скольких из вас я уже пережило.– Голос бонсая казался каким-то корявым, и, внимательно присмотревшись, Мона действительно разглядела в его коре лицо.

– Хрю! – демоненок с интересом вытянул лапки.

– Да, я задаюсь тем же вопросом, – пробормотала совершенно сбитая с толку ведьма и решила пока уйти из оранжереи.

Это уже немного перебор для одного дня, но стоило ей сделать два осторожных шага спиной вперед в сторону двери, поросенок начал выворачиваться. Мона изо всех сил старалась не выпустить маленькийсверток из рук. Дикий несчастный писк сопровождался буйным ляганием.

– Да, знаю, знаю… но мне… мне нечего дать тебе попить, – в отчаянии шептала Мона. Ей с трудом удалось удержать монстра и прижать его к груди. А, когда ветка бонсая потянулась к проигрывателю, она подумала, что сходит с ума.

Растение включило уже установленную пластинку, и в комнате тихо и с легким шорохом заиграла оркестровая версия What Kind of Fool Am I. Песня времен Бродвея. Очень меланхоличная и, прежде всего, наполненная глубоким бас-баритоном, который вложил в исполнение все свои эмоции. Монстросвинка навострила ушки, розовая мордочка с любопытством принюхалась.

– Тебе нравится, м-м? – с облегчением вздохнула Мона. Ей показалось, что морщинистое лицо бонсая подмигнуло, и девушка ответила усталой улыбкой.