Книга Влюбленная, обреченная, заговоренная, страница 37 – И. Б. Циммерманн

– Он бросил в меня заклинание взрыва, которое я отразил, и тогда взорвалась его лодка. Теперьон на какое-то время завис в адской чистке. Так что да, мы от него избавились. Но в этой неразберихе замешаны и его братья.

– Что ты имеешь в виду? Что они теперь ищут?

Бальтазар задумчиво покрутил в руках шар:

– Есть столько сказок и легенд о чудесах, я сам не знаю, с чего начать… но… прости, не могла бы ты его немного подержать?

– О, как мило, я в нем отражаюсь!– заметила Бербель, после того как взяла золотой шар Сонотепа. Игриво покрутила на нем бледными костяшками, и в комнате раздался громкий звон.

Бальтазар достал мобильный и выбрал на быстром наборе клавишу жены. И снова длинные гудки накалили его нервы до предела. Он уже видел, как Мона отчаянно роется в своей крохотной сумочке в поисках телефона или ищет его среди тысячи подушек на кровати, однако в данный момент эта забавная мысль его не успокаивала.

– Так ты долго можешь пытаться.

– Что? Почему?

– Посмотри, который час?

Сбитый с толку, Бальтазар убрал телефон от уха.

– Чертово хреново дерьмо! Слушание уже началось? Она ведь должна была позвонить мне перед этим, чтобы я, по крайней мере, ее подвез.

– Это сделал Борис, ему ведь тоже туда нужно.

Бальтазар глубоко вздохнул:

– Ну конечно.

В Сабине Сабинсен было что-то лишенное отпечатка времени. У Моны впервые появилась возможность рассмотреть ее поближе, потому что, будучи подсудимой, она чувствовала себя обязанной с высоко поднятой головой смотреть в глаза своей судьбе – а ее в данном случае представляла сотрудница ведомства. Поэтому она отметила естественный макияж госпожи Сабинсен и, к зависти Моны, безупречный от подводки до помады. Ни одна рука не способна нарисовать одинаковые линии. Возможно, для этого она применяла магию или даже заклятия? Точно Мона сказать не могла. В этой любительнице голубей могло скрываться что угодно – демон, ведьма, фея.

Осознав, что предается этим мыслям только для того, чтобы сбежать от реальности, Мона взяла свой стакан с водой. Бурлящие газовые пузырьки обожгли горло и вернули ее в настоящее.

– Верно, но я доверила госпоже Хасс дело Владимира Штрауса, так как ее обращение с господином фон Гольценшноллерном показало, что она прекрасно понимает вампиров, – тем временем произнесла фанатка голубей, видимо, отвечая на какой-то вопрос.

– С кем? – растерянно моргнув, переспросила судья Самалек. У них с делопроизводительницей ведомства имелась одна общая черта – длинная шея, – и когда судья вытянулась вперед, госпожа Сабинсен сделала то же самое, будто между ними шло соревнование.

– Господин фон Гоненболлерн.

– Вы имеете в виду Бориса фон Гоненцоллерна?

– Я же так и сказала! Ну, как бы то ни было, госпожа Хасс в кратчайшие сроки нашла квартиру как для господина Штрауса, так и для господина фон Гонекактотама, она даже ежедневно выполняет обязанности по надзору, хоть и не обязана это делать.

– А разве это не связано в большей степени с интимными отношениями между госпожой Хасс и этими мужчинами? – вмешался призрачный прокурор, торжествующе вытянув указательный палец и явно радуясь, что наконец-то можно добавить и этот пункт.

Уже в который раз за этот вечер Мона чувствовала, как бешено заколотилось сердце. К щекам прилил жар, голову словно жгло изнутри… и она тут же опустила взгляд на свои пальцы.