Книга День сурка с демоном, страница 167 – И. Б. Циммерманн

Словно подчиняясь рефлексу, Мона коснулась его ладони на рычаге переключения передач и, глядя в удивленное лицо Бальтазара, сжала теплые пальцы.

– Я никогда больше не буду так говорить, – заверила она. Пару секунд он не отрывал от нее глаз, пока не пришлось снова посмотреть на дорогу.

– Но должен признать, иногда я… – Вздох. Он замолчал и сосредоточился на дороге. Мона решила просто подождать, хотя после этого разговора любопытство не давало ей покоя. Все его высокомерие испарилось, и ей хотелось и дальше держать его за руку.

На светофоре Бальтазар сделал глубокий вдох и взглянул на нее:

– Может, мое поведение не такое уж злобное, и все же я забыл, каково жить среди смертных. Извини, что часто грублю и… сама знаешь. Я пообещал тебе хорошо себя вести, но, если честно, не знаю… пожалуйста, просто вовремя говори мне, если я опять поступлю как стереотипный архидемон, ладно?

Мона сжала губы и кивнула:

– Понятия не имею, в тебе ли тут дело, Бальтазар. Последние несколько веков мы, люди, не были образцами для социального подражания, так что… н-но я дам тебе знать.

Послышался низкий одобрительный смешок.

– Вот за это ты мне и нравишься, – пробормоталон.

– Мм?

– Для всего мира я архидемон. Это внушает страх. И тем не менее мы ссоримся с самого первого дня. Ты меня не боишься. И говоришь то, что чувствуешь.

– Ты просто чертовски хороший демон, – примирительно откликнулась она, улыбкой подчеркнув свой неловкий каламбур. Бальтазар покачал головой и непринужденно рассмеялся.

– Хороший демон, – повторил он с довольным видом. – Нам стоит чаще разговаривать.

Ошеломленная Мона снова ответила одним из своих «Эм», но почувствовала, как на лице расцветает широкая улыбка, и даже ощутила ямочки у себя на щеках.

– С-с удовольствием.

– В баре, который ты так любишь?

– Да, и там тоже. А-а, может, послезавтра, то есть в субботу, пойдешь со мной на Майнфест^[23]?

– Я бы пошел, но с приближением Хэллоуина в подземном мире сильно возрастает активность. По крайней мере, в ближайшие дни у меня будет очень плотный график.

– О, тогда я постараюсь найти других помощников, чтобы тебе… ну, было поспокойнее.

– Ммм… а ты правда очень милая, Мона. Ты в курсе?

Горло у нее сжалось от вспорхнувших бабочек, и больше она не могла осмысленно произносить слова. А от того, что это состояние вызвало на лице Бальтазара такую счастливо-довольную улыбку, у Моны появились не только мотыльки в животе, но и фейерверки в голове.

– Подождите! Кто-нибудь, возьмите меня на руки! – драматично прохрипел Борис и остановился перед мостом. Мона раздраженно запустила руку в волосы. У них правда нет на это времени.

– Что, простите? – вырвалось у господина Занддорна. Мужчина с редеющими волосами, поникшими плечами и в заношенной фланелевой рубашке трясся всем телом. Было уже почти десять вечера и дико холодно, настоящая осенняя погода, и ночные охранники носились вместе с ним по ярмарке на Музейной набережной и искали его дочь. Соответственно обстановка сложилась напряженная.

Он привел маленькую Мэнди на мероприятие музея. Вечернее представление у воды, с ярмаркой, киосками, каруселями, потрясающими проекциями и лекциями по истории средневекового Франкфурта. С каждой минутой драма нарастала, поскольку Майнфест огромен, а детские ножки – поразительно шустры. Соответственно, нервы у всех были напряжены, а Занддорн дрожал не только от холода.