Книга Кузнец, страница 207 – С. И. Вендел

Дружба и любовь — самый прочный фундамент.

— Вернись ко мне. — Хакон поцеловал ее внутреннюю поверхность бедра. — Я с тобой еще не закончил,и теперь я должен начать все сначала.

Эйслинн застонала, когда его язык снова пронзил ее, требуя ее безраздельного внимания и лишая ее шанса спуститься с ее первого пика.

Ей нравилось, когда он становился немного властным. После дней, проведённых в принятии решений и отдаче приказов, было блаженным облегчением оказаться в его заботливых руках. Каждую ночь она растворялась в наслаждении по его велению, жадно ловя каждое мягкое, но требовательное слово. Лишь несколько похабных шёпотов Хакона — и она уже готова была воспламениться от желания, где бы они ни находились.

Снова пощипав себя за соски, Эйслинн сжала его голову бедрами, пытаясь поторопить. Однако он знал ее игру и обхватил ее бока руками, чтобы контролировать темп. Его пальцы протиснулись под ее зад, и он приподнял ее бедра навстречу своему жадному рту.

Эйслинн откинула голову на подушки, очередное освобождение приближалось к пику. Ее бедра двигались и двигались в нарастающем оргазме, мир сузился до влажного скольжения языка в ней. Он удовлетворенно заурчал, и эта вибрация потрясла ее до глубины души и заставила увидеть вспышки звезд.

Он держал ее, пока она билась и извивалась, с довольной ухмылкой на лице.

Когда ее тело наконец расслабилось, он осторожно опустил ее ноги, с благоговением целуя каждое бедро. Его глаза потемнели от голода и решимости, когда он пополз по ней. Он положил руки по обе стороны от ее головы, и Эйслинн обхватила его толстое запястье.

— Судьба, ты прекраснее восхода солнца, — прорычал он, наклоняя голову, чтобы захватить ее губы своими.

Она попробовала свой вкус на нем, и новая искра вожделения загорелась в ее животе. Она раздвинула для него бедра, и он прижался к ней, его член горел напротив ее входа.

Эйслинн задохнулась от исходящего от него жара.

— Впусти меня в себя, виния.

Его глаза смотрели на нее с такой силой, что она содрогалась от желания. Ей нравилось, когда он смотрел на нее вот так, словно она была центром его мира.

Не сводя с него взгляда, она наклонилась, чтобы взять член в руки. Он обжег ее ладонь, смазка уже стекала по стволу. Она провела рукой вверх и вниз, совершая нежные, но твердые движения, наблюдая, как он дергается и становится все более голодным.

— Просто хочу убедиться, что ты встретишься со мной на церемонии.

Глубокоерычание вырвалось из его широкой груди.

— Ничто не удержит меня. Ты моя, Эйслинн Дарроу.

Эйслинн знала это, но ей просто нравилось это слышать.

Она направила головку его члена к своему входу, прикусив губу, чтобы почувствовать, как их тела сливаются воедино. Он, не теряя времени, толкнулся глубоко внутрь. Его бедра подались вперед, не останавливаясь, пока он полностью не погрузился в нее.

Рот Эйслинн приоткрылся от ощущения глубокого растяжения, она наслаждалась тем, как ее тело уступило ему. С его размерами войти в нее никогда не было по-настоящему легко, но ей нравилось гореть и растягиваться, нравилось, как он широко раскрывал ее и освобождал пространство для себя, требуя места в ее теле, сердце и жизни.

Он отстранился только для того, чтобы снова погрузиться внутрь с мощным толчком.

Опустив голову, он пророкотал ей на ухо: