Книга Кузнец, страница 59 – С. И. Вендел

— Я сам не знал, есть ли у меня зверь, будучи полукровкой, — сказал ему Орек. — По большей части он спал. До той ночи, когда я зашел в палатку с запасами и нашел Сорчу.

Слова, словно заклинание, пытались отвлечь внимание Хакона от леди Эйслинн и фейри. Он услышал предупреждение и, что еще хуже, правду, прозвучавшую в признании Орека.

Он знал, какая опасность вот-вот надвигается.

— Он знал, что я не могу оставить ее там. Он знал, что я не могу позволить ей отправиться домой одной. Он знал, что она та, кого я хочу. Как бы я ни пытался его остановить, зверь знал. Похоже, твой зверь тоже знает.

— Она не моя пара, — повторил Хакон, скорее для себя, чем для Орека. Слова комом застряли у него в горле.

— Пока нет. Но знай, мой друг, что, начавшись, этого уже не остановить.

— Знаю, — вот почему ему придется забыть о своем глупом увлечении. В Дундуране много прекрасных женщин — любая была бы лучшим, более безопасным выбором, чем наследница Дарроуленда, женщина, которой он никогда не сможет обладать.

Он хотел хорошей жизни, простой жизни с семьей. Он не хотел интриг или сложностей.

И все же я хочу ее.

За исключением того, что его никогда не приняли бы в качестве ее пары. Возможно, для Сорчи, дочери рыцаря и йомена, это было прекрасно, но для дочери вождя? Никогда.

Он был глуп только потому, что допускал такую мысль.

— Я знаю, какой это ад, когда супружеская связь остается безответной. Что бы ты ни выбрал, решай. Ты должен быть уверен.

Хакон почувствовал, как сухожилия на его шее натянули кожу, когда он стиснул челюсти, сдерживая рык разочарования.

Гребаная судьба, так не должно было быть!

Все внутри него, все его надежды, мечты и устремления взметнулись под натиском зверя, который уже был уверен. Он чувствовал, что разрывается надвое, между двумя желаниями, двумя судьбами, и беспокоился, что стоит на краю пропасти, слишком высокой и опасной, чтобы в нее броситься.

Что на самом деле могло ожидать его, если бы он прыгнул? Ни единоговарианта, что онабыла бы его парой, в безопасности и комфорте в усадьбе, которую он построил бы для нее.

Этой мечте никогда не суждено сбыться.

Значит, она не может быть твоей парой.

Правда пронзила его до мозга костей, до самого его духа. Его сердце треснуло от напряжения.

Хакон ошеломленно наблюдал, как леди Эйслинн и Алларион пришли к какому-то соглашению. Фейри проводил ее обратно и, поклонившись Сорче в последний раз, одним изящным движением запрыгнул на спину Белларанда, описав дугу плащом.

— Миледи, — произнес он нараспев, и затем единорог повернулся к лесу.

Никто не произнес ни слова, пока эти двое не скрылись между деревьями.

Сорча выдохнула.

— Ну, это было нечто.

— Чего он хотел? — спросил Хакон, не в силах сдержать отчаянный лай в голосе.

Он чувствовал, что все смотрят на него, но ему было все равно. Ему нужен был ответ, как следующий вдох, неведение ползало по нему, как кусачие муравьи.

— Он хочет заявить права на заброшенное поместье на северной стороне леса, — сказала леди Эйслинн с непроницаемым выражением лица.

— Скарборо? — переспросила Сорча.

— Да. Он снова отправит мне прошение. Предыдущие, должно быть, потерялись… или отец забыл их отправить. Мне придется разобраться с этим.

Ее ответы были достаточным утешением, чтобы загнать зверя обратно в клетку его ребер. С усилием его гнев остыл, и урчание в груди утихло.