Книга Кузнец, страница 60 – С. И. Вендел

Когда он взглянул на Орека, его друг лишь серьезно посмотрел в ответ.

Больше не нужно ничего говорить.

— Нам следует вернуться до наступления темноты, миледи, — сказал один из рыцарей.

Леди Эйслинн согласилась, и так были сказаны слова прощания и даны обещания о будущих визитах. Хакон по-человечески пожал руку Ореку и получил легкий поцелуй в щеку от Сорчи. Все дети Брэдей в последний раз похлопали Вульфа по спине и добились от леди Эйслинн обещания еще большего количества подарков в ее следующий приезд.

Хакон протянул руку, чтобы помочь ей забраться в двуколку. Она без колебаний взяла ее, проведя своей ладонью по его. Дрожь пробежала от его руки вниз по позвоночнику, и он не смог удержаться от глубокого вдоха, впитывая ее сладкий аромат.

Судьба, я глупый самец.

Он забрался вслед за ней, дети захихикали, увидев, как двуколка покачнулась под его весом. Устроившись, они помахалина прощание, когда рыцари сели на коней.

Легко взмахнувповодьями леди Эйслинн вернула их на дорогу, по пути домой в Дундуран.

День давно пошел на убыль, и стемнеет еще до того, как они доберутся до окраин города. Тем не менее, Хакон не воспринял бы это как должное — он знал, что немного времени с ней успокоит его.

Он открыл рот, чтобы задать ей вопрос, побудив обсудить что-то из ее интересов, когда она первая повернулась к нему, ее глаза блестели от любопытства, и сказала:

— Расскажи мне все, что ты знаешь о фейри — и единорогах.

10

Даже если он никогда не сможет заполучить ее в качестве своей пары, Хакон решил, что мог бы, по крайней мере, быть другом леди Эйслинн. Конечно, это было бы хорошо. Это насытило бы зверя, который был беспокойным и несчастным, пока она не рядом, и дало бы его более разумной голове время выбрать кого-то, с кем он действительно мог бы построить жизнь.

Его зверь, возможно, и ворчал при этой мысли, но Хакон знал, что фантазии ни к чему не приведут. Жизнь, которую он планировал построить, должна была быть простой и стабильной. Та, что была у его бабушки и дедушки.

Поэтому он мог поболтать с наследницей, восхититься ее умом и сконструировать для нее новые хитроумные приспособления, чтобы доставить ей удовольствие. Если так случилось, что он сохранил в памяти образ ее улыбки, золотистый оттенок ее кудрей, освещенных послеполуденным солнцем, или угол наклона ее бровей, когда она ломала голову над проблемой, что ж, пусть будет так.

Он был уверен, что когда кто-то другой вскружит ему голову, он не будет помнить эти вещи так ярко. Просто нужно было дать возможность кому-то вскружить ему голову.

Хакон принял предложение леди Эйслинн поужинать с другими сотрудниками в столовой. Вульф освоился быстрее него, поняв, что, когда он величественно сидит на месте, множество рук будет подсовывать ему объедки.

Хакон заставил себя пойти, и в конце концов он привык к приятной болтовне, которая текла вокруг него.

Он постепенно совершенствовался в чтении по человеческим губам и практиковался во время еды, следя за тем, кто говорит, и внимательно прислушиваясь к тому, что было сказано.

Было немало горничных, поваров и садовников, которые смотрели на него через стол. Он изо всех сил старался уделить им немного внимания, запомнить имена и лица, и кто чем занимается.

Он нашел одну повариху, Тилли, довольно забавной, и ее истории всегда вызывали взрывы смеха за столом. Брижитт, Клэр и Фиа все были красавицами, хотя Фиа была его любимицей, в основном потому, что она часто говорила о леди Эйслинн. Хакон поглощал каждый лакомый кусочек информации с большей жадностью, чем свою трапезу, и всегда хотел большего.