Книга Полукровка, страница 107 – С. И. Вендел

Когда она закончила с его боком, он опустил рубашку и наклонился к ней, чтобы она могла дотянуться до его лица.

Он делал это раньше достаточно много раз, чтобы они оба больше некраснели так яростно, но сегодня вечером, одетая только в ночную рубашку, стоя к кровати спиной, Сорча не могла не покраснеть, наблюдая, как его лицо опускается.

Так они и остались, лица были так близко, что она видела только его.

Если его глаза опустятся, я сделаю это, я поцелую его.

Но его глаза не отрывались от ее глаз, они отливали почти бронзой в свете очага.

Сорча воспользовалась моментом и окунула палец в мазь. Осторожными, легкими касаниями она нанесла мазь на заживающий шрам на его лице.

Эта рана выглядела менее зловещей, чем та, что была у него на боку, но она была более постоянным напоминанием о том, через что он уже прошел, чтобы помочь ей.

Она была благодарна, что он все еще считал, что она того стоит, и хотела отблагодарить его лучшим из известных ей способов — заботой.

Но этот упрямец…

Сорча снова откашлялась.

— Если ты действительно не хочешь спать в этой постели, все в порядке. Я не хочу, чтобы ты делал что-то, что тебе неприятно. Это твой выбор.

Слова были сказаны ему в грудь, Сорча не могла смотреть ему в глаза, пока не закончила. Она обнаружила, что он смотрит на нее сверху вниз, его глаза были глубокими, но лицо непроницаемым. Она почувствовала шквал мыслей и эмоций, бушующих за этим взглядом, почувствовала их по тому, как напряженно он держался, но он сдерживал все это железной волей.

Наконец, после долгого ужасного, затягивающего молчания, в течение которого Сорча могла только стоять неподвижно и демонстрировать свою искренность его испытующему взгляду, Орек медленно кивнул. У нее сжался желудок при мысли, что он признал ее капитуляцию.

Но потом:

— Хорошо, — сказал он.

— Да?

— Да. Но я лягу ближе к двери.

Она кивнула, не задумываясь, как именно он устроится — хоть поперек кровати, лишь бы он остался рядом.

Сорча старалась не казаться слишком легкомысленной, когда задувала свечи, и не обращала внимания на то, как Орек неловко стоял рядом с кроватью, ожидая, когда она заберется в постель первой. Она сделала это, не давя на его очевидную застенчивость, откинув тяжелое покрывало.

Сорча скользнула под одеяла, вздыхая от удовольствия, когда мягкий матрас убаюкал ее. Взбивая и поправляя подушки, она по-прежнему игнорировала, что он стоял неподвижно, плотно сжав губы.

От нечего делать онанежно улыбнулась ему.

— Спокойной ночи, — сказала она и повернулась на бок спиной к нему.

Это то, что ему, казалось, было нужно, чтобы наконец проложить себе путь под одеялами. Его движения были скованными и неуклюжими, и ему потребовалось много небольших перемещений, чтобы, наконец, лечь неподвижно, как она предположила, на спину.

Сорча прислушалась к его немного затрудненному дыханию и могла поклясться, что почти слышала, как учащенно бьется его сердце. Она затаила дыхание, ее собственный пульс учащенно забился на шее и между бедер, но она заставила себя не шевелиться.

Не пугай его.

Зарывшись поглубже в одеяла, Сорча устроилась поудобнее, думая, что ночь будет долгой.

Она намеревалась посмотреть, не ослабит ли темнота то, что держит его в таком жестком состоянии, — даже если он отвергнет ее небольшие ухаживания. Любопытство горело почти так же сильно, как ее похоть, и она надеялась узнать о нем немного больше, думая, что мягкая тишина комнаты позволит ему чувствовать себя в безопасности, разговаривая с ней.