Онлайн книга «Выбор»
|
Плащ на него накинуть да и ходу отсюда! Чего он тут забыл? Через окно, конечно, не через дверь. Покамест все позади терема суетятся, и вроде как не затухает пока огонь. Хорошо хоть на другие дома не перекидывается… Потушат ли? А Михайлу то и не волновало. Не его беда! Уже в трактире, в комнате, которую снимал он, сгрузил Михайла свою добычу на стол. Ларчик небольшой, пожалуй что пол-аршина в длину будет, да и в ширину таков же[26]. В глубину чуть поболее, может, еще пядь добавилась. Крышка плоская, замок… Замок есть! Михайла зубами скрипнул, да чего тот замок открывать? Не умеет он с ними, не дано! А вот к петлям подобраться куда как проще. Часа не прошло – сдались петельки, а там и замок поддался за ними. И Михайла выдохнул. Стоило оно того! И убитого боярина стоило, и поджога, и прочего! Трижды, четырежды стоило! Ижорский деньги свои не в серебре хранил – в каменьях самоцветных. А и верно оно. Камни и легче, и перенести их проще, и стоят они дорого. И все Михайле достались. Парень заметил на одном из смарагдов капельку крови, нахмурился, рукавом ее стер. Фу. Да и не беда оно. Камни отмоются. А бояре… много бояр у государя, одним больше, одним меньше – не страшно. Михайле свою жизнь устраивать надобно, а не о чужих думать. Камни – это хорошо, их и спрятать легко, и продать проще. Только продавать надобно в столице, в других местах и треть цены не возьмешь. И продавать-то не абы кому… пойти на лембергскую улицу заглянуть? Есть там пара человек… Михайле-то все и не надобно сбывать – к чему? Камней пять, много – десять. Остальное лежать останется. Мало ли что? Мало ли как жизнь повернется? Пусть полежат. А те, что на продажу, он сейчас отберет. Похуже какие. Ежели онис Устиньюшкой уедут, денег им много на первое время понадобится. Пока обзаведение, пока то да се… Ради такого и десяток Ижорских прирезать не жалко. * * * – Устёна, что с тобой, солнышко? Борис как смог, так и из-за стены вылетел. Разговор он слышал, а вот Устю не понял. Странные они, бабы эти. Вот чего она расстроилась? Из-за слов Маринкиных? Так не сбудется это уже, не принесет никогда ламия никого в жертву… ишь ты! Он и не знал, на ком женат. И ведь самое-то что ужасное? Не почуешь таких тварей, не проведаешь никак, Марина сама сказала… А что ему теперь делать? Понятно, еще раз он на такой гнилой крючок не попадется, любую невесту свою на капище притащит! А ежели ребенок будет? Сыну о таком как расскажешь? А надобно. И рассказать, и записать… И в рощу Живы еще раз съездить. Обязательно. Устя ему в плечи так вцепилась, что, наверное, синяки останутся. – Она… она и правда могла такое сделать! Могла и тебя выпить, и других тоже… Борис кое-что вспомнил из услышанного, нахмурился. – Погоди… Брат твой? Устя глаза опустила. – Прости. Не знала я, как о таком сказать. – Ты с него аркан снимала? Удавку эту? – С него. Не я, Добряна, я и не умела такого, смотрела только. Илья меня из рощи забирал, а подойти и не смог, дурно ему стало, вот как тебе. Добряна помогла, она и мне объяснила, что к чему. – А ты потом и сама смогла. – Я не умею ничего. Сила есть, а знаний не дали. Борис девушку по голове погладил. Коса у нее роскошная, так под ладонью и стелется мягким шелком. – Устёна, а что ты в роще делаешь? Тебя как волхву учат? Почему-то важно ему было ответ услышать. Очень важно. |