Онлайн книга «Выбор»
|
– А искать Устинью? – И это прикажу. Ох, Федька, Федька, что ж ты так… У Михайлы и вопроса такого не возникало. Что ж он? Вот уж неинтересно! И думать о том не надобно, убить – и пусть его! Господь разберется, что он, кто он, зачем… а Михайле не до того, ему б Устиньюшку найти. – А, да. Еще сестра одна… Адаму ее передай. А сам людей порасспроси, понял? Все ж Адаму с бабами привычно, а тебе ответят там, где ему не скажут. Что Истерман не дурак, Михайла и раньше знал. Жаль только, что сволочь. А, все одно – убивать придется, чего на мертвеца-то обижаться? * * * Устя на коленях перед Добряной стояла, глазами беспомощными смотрела. Волхва сейчас тоже на коленях в снегу, царя лечила. Постепенно, по капельке, отпаивала его соком березовым и так же, по капельке, силу Живы вливала. – Права ты, Устюша, тут и приворот, и силу с него тянули, и еще что-то было, уж и не понять, что именно. – Я словно проволоку рвала, так больно было, до сих пор руки толком не чувствую. – Потом я твою руку посмотрю, но сразу скажу – не будет легко и приятно, очень мощное заклятие ты порвала, может, и рука онемеет или еще какие последствия будут. – Пусть будут! Только бы приворот порвался и на нем не осталосьничего черного… не осталось ведь? – Не осталось, все ты разрушила, вижу я след – давний он, въелся уж накрепко. Нет, не как у Ильи твоего – там аркану не больше года было, да и кровь в вас другая, старая. На вас такое не накинешь… – Так ведь Боря… от государя Сокола он! – А волхвы у него в роду были? То-то и оно, человек он самый обычный, без нашей крови в жилочках, его и оборотать легче, и вылечить тяжелее, в вас-то сила течет, другую силу как родную принимает, а с ним покамест разберешься еще. Сильный, умный, упрямый, а все ж только человек. Что Илья с себя стряхнул, ровно водичку, то государю отзовется еще. – А… мог он потому и детей не иметь? – Еще как мог, Устяша! Умничка ты! Вот что там еще-то было! Бесплодие! Сколько ж лет я такого не видела? И не упомнить сейчас! – Сколько? Борис все слышал отлично, только говорить трудно было. Но в себя он пришел, как отпаивать его начали, и теперь лежал, слушал разговор двух волхвиц, гневом лютым наливался. Удавка? Бесплодие? Ох, доберется он до колдуна, на другом месте ему ту удавку затянет… для начала! Не любил Боря людей мучить, да некоторых… не казнь это! Это землю чище сделать! – Уж лет пятьдесят, как бы не больше, и не припомню сейчас такого, думала, вовсе это умение утрачено. Пришел ты в себя, государь? Ну так и не тревожь девушку, глаза открывай. И открыл, и сверкнул ими так, что страшно стало. – Бес-с-сплодие? – В числе прочего. Давний уж аркан, а может, и два заклинания так меж собой переплелись, не ведаю. Чудом Устя с ним справилась, могла б и сама погибнуть, и тебя убить. Кто другой так и сорвался бы, да у Устиньи дар редкий. – Да? – Уж ты поверь. Дано Устинье, кровь в ней пробудилась. Я б такое и не порвала, поди. Может, за три дня, за пять дней. Старый то аркан, хорошо въелся, сжился ты с ним. На крови заклинание делали, старались, душу вкладывали. – Вот даже как… а кто делал? Про то узнать нельзя? – Как я тебе спустя столько времени узнаю, там небось уж и следы последние стерлись, расплылись! Мужчина то, женщина – неведомо мне. Может, лет пятнадцать тому накладывали, может, еще и пораньше, ты б еще про времена государя Сокола спросил. |