Онлайн книга «Выбор»
|
Жестоким, расчетливым… Он-то уже своего компаньона три раза списал. * * * У Михайлы все просто было. Не любит его боярышня? Так надобно, чтоб полюбила, а коли добром не желает, так он ей в том поможет. А для того себе ответим, кого бабы любят? Правильно. Спасителей любят. Героев любят. Вот, спас он подворье, Устинья сказала, что обязана ему будет. А как он племянницу ее спасет, небось вдвойне порадуется? К примеру, решил тать ребенка похитить, да по дороге на Михайлу натолкнулся. Может, и ранил даже его в драке жестокой, тут как получится. А Михайла татя убил, ребенка спас, назад принес, весь в крови, шатаясь от усталости и ран,почти как в сказках для девиц чувствительных. Вот и еще повод для боярышни благодарной быть. И для брата ее. Да, для брата. Любит его Устинья, прислушивается. Михайла сам видел, как она жену братца поддерживала, как помогала, как с мелкой пакостью нянчилась… Не любил Михайла детей. Вообще. Зато Устинья любит? Вот и ладненько. Никуда ты от меня, боярышня, не денешься. Сейчас героизм оценишь, душу мою добрую, сердце любящее, а потом и на Фёдора вблизи налюбуешься… и когда предложу я тебе еще раз бежать, небось не откажешься. На шею кинешься. Не мытьем, так катаньем добьюсь я своего. Михайла уверенно шел к своей цели. * * * Рудольфус Истерман царскому вызову не то чтобы сильно удивлен был, всякое бывало. Другое дело, что не ждал он от царя ничего хорошего и приятного. Не любил его Борис никогда. Вот ведь как складывается жизнь, кто нужен, тот от тебя и шарахаться будет. Фёдор – тот за Руди хвостиком таскался, в глаза заглядывал, из рук ел, а вот Борис – и мальчишкой-то был, а Руди терпеть не мог, глазами сверкал зло – и молчал. Отец его, государь Иоанн Иоаннович, с Рудольфусом дружил, а вот Борис… Какая там дружба? Смог бы – под лед спустил бы Рудольфуса, не пожалел и не задумался. Памятны Руди были и уж за шиворотом, и гусеницы в сапогах, а уж про остальное… изводил его Борис, как только мальчишке вольно было. И пожаловаться нельзя было, хитер паршивец, следов не оставлял. За уши выдрать? Так это надобно, чтобы он еще на месте преступления попался, чтобы свидетели были, государь чтобы видел и тоже ругался, а Борис же не попадается! Как есть – паршивец! А чего он сейчас Руди позвал? Да кто ж его знает? Когда Борис на трон сел, Руди уж вовсе боялся опалы да высылки, но Борис его удивил. Махнул рукой да и не тронул. А может, забыл или не до того было. Неужто сейчас время настало с Россой распрощаться? Ох и жалко же будет сейчас уезжать. Труды его даром не пропадут, но кое-что из-за границы сложнее сделать будет. Времени да сил куда как больше уйдет. Спокойно вошел Руди в зал Сердоликовый, поклонился честь по чести, заодно на палаты государевы еще раз полюбовался. Не просто богата Росса, они еще и красоту ведают. Вроде ни позолоты, ни занавесей, один камень природный, как он есть, но в какую красоту уложен? Заглядишься, залюбуешься! Мозаика затейливая по стенам вьется,инкрустация такая, что король франконский Лудовикус свою корону скушал бы от зависти. А полы-то какие! Плиточка к плиточке уложена, жилочка в жилочку каменную перетекает, словно так из горы и вырезано куском одним! Какие деньги ни заплати, а так не сделают, тут мастерство надобно иметь немалое, и мастера такие не каждый век рождаются! |