Онлайн книга «Возвращение»
|
Это НЕ Устинья! Не ее глаза, не ее губы, лицо… да, похожа, но это НЕ ОНА! Не ее запах, не ее голос… и руки в ярости стискивают тонкую шею. Мерзавка! Обманщица!!! Женщина бьется и выгибается под ним, но сбросить озверевшего от чужой крови и боли молодого мужчину невозможно. И пальцы сжимаются все крепче и крепче… пока не стихает последнее биение жизни. А Фёдор падает рядом. Он ничего не осознает. Он впадает в забытье, напоминающее глубокий сон. Ему хорошо… И тело женщины рядом с ним Фёдора совсем не волнует. * * * – Что там? За происходящим в спальне наблюдали две пары глаз. Боярин Раенский подглядывал и отчитывался царице Любаве. А то кому ж? Ее затея была с девкой. Найти подходящую, с Устиньей лицом и фигурой схожую, да и подложить Феденьке. Пусть натешится сыночек любимый, а там и блажь у него пройдет. Нашли. Боярин Раенский нашел. И люди его доверенные. Нашли да и выкупили холопку, лицом и телом с Устиньей схожую, привезли в палаты, отмыли, в царевичевы покои привели и сказали, что от нее требуется. Та и рада была стараться. Рада, пока жизни не лишилась. А боярин от увиденного так ошалел, что и слова вначале вымолвить не мог. Так и стоял, согнувшись, нелепо зад отклячив. – Платоша! Пока царица его не пихнула что есть сил, и не опамятовался. – Любава… Ой, беда! – Что случилось? – Царица с неженской силой отпихнула боярина и сама приникла к потайному глазку. – Ой… мамочки! Что это? – Что видишь, – с неожиданной злобой отозвался боярин. – Сынок твой девку убил да и сам рядышком лежит, отдыхает. Материнская любовь на такие мелочи, как умершая холопка, внимания не обратила: – Феденька жив?! – Он-то жив. А девка – нет. Царица на секунду задумалась: – Пойдем-ка, Платоша, сыночка моего навестим. – Любава? – А почему нет? Могу я с сыночком поговорить? С любимым и единственным? Платон последовал за царицей, думая, что дело-то получается плохое. Вонючее дело. Холопку удавили? Это ерунда, кому там до холопок дело есть? Хоть бы и десяток девиц удавил Федька, не страшно. Но вот то, что холопка на боярышню похожа… А когда б женился он да супругу так удавил? Что тогда? Борис, чистоплюй проклятый,такого не поймет. Он Фёдора мигом в монастырь отправит. А когда и не отправит, наследником Федьке больше не бывать. Никогда. А ведь ради этого все и затевается. Чтобы в перспективе, возможно… только возможно! – получить ВЛАСТЬ! Настоящую! Вкусную! Много! И пожалуйста! Борис и правда может Федьку в монастырь сплавить. Даже если и нет… Боярин отлично понимал, что это неправильно. Вкусы у всех разные, пристрастия разные, но душить девок… это как-то нехорошо. Это не поймут. Кажется, Фёдор… Боярин не мог не то что выговорить это слово. Он даже старался его и не думать. Но напрашивалось само. Душевнобольной. * * * Любава в опочивальню к Феденьке влетела вихрем. Тряхнула чадушко: – Федя! Очнись! Бесполезно. Спит. Любава сыночка еще потрясла, но потом смирилась и рукой махнула. – Платоша, это убрать надобно. – Что?! – даже не сразу понял боярин. Тонкая рука царицы, щедро украшенная кольцами, показала на девичье тело: – Вот это. – Да в уме ли ты, сестрица? – Платоша, нельзя, чтобы ее здесь нашли. Федю никто ни в чем заподозрить не должен. Тут Платон был согласен. Но… – Любавушка, а как я это сделать должен? С минуту царица подумала. А потом… |