Онлайн книга «Предназначение»
|
Может, и я потом жить не буду. И не жалко. Федор и Любава всяко жить не будут! Слово даю! * * * – Боренька, любимый мой, поговорить нам срочно надобно. Когда государь страной правит, а не просто так трон просиживает, дел у него завсегда много. Ну да жене отказать и не подумал бы Борис. Марине? Той еще мог бы, знал, что нет у нее важных да срочных дел. Но Устинье? И не отказывал, и впредь не откажет, не такова Устёнушка его, чтобы мужа попросту от важного отвлекать. Марина считала, что все вокруг нее крутиться должно, вот стоит она на пьедестале, а окружающий мир вокруг стелется. Устя не такова. Для нее Борис на первом месте, его дела, потом уж ее, и коли попросила жена… Борис махнул Пущину рукой: – Боярин Егор, скажи, пусть подождут меня… Сколько, Устёна? – Мне все рассказать – пяти минут хватит. А тебе принять решение – не ведаю, может, и часа мало будет, – Устя руками развела. – Не гневайся, любимый, не было у меня выбора. Тут уж Борис и сомневаться не стал. – Боярин, попроси всех на полчаса задержаться, когда не уложусь, на завтра перенесем. Речь шла о постройке крепости на границе, а тут и фортификатор опытный потребен, и строители не из последних, и солдат послать бы надобно – тех строителей охранять… Но когда Устя просит? До покоев молчала Устинья, заговорила, только когда в спальню вошла: – Бабушка, проверь, не подслушают ли нас? Агафья рукой провела, на Бориса поглядела строго: – Присядь, государь. Беда у нас, тебя сегодня ночью убивать придут. Борис как стоял, так и сел на лавку. Устя с ним рядом на колени опустилась, коснулась руки мужа, но тот смотрел на Агафью пристально. К чести Бориса, не стал он сомневаться и переспрашивать, не стал ногами топать. Полу кафтана поправил, руки супруги коснулся, спросил так, что по комнате ровно морозом побежало, Усте даже иней на потолке на миг почудился: – Кто?! Агафья заговорила, как они с Устей и договаривались: – Государь, Орден Чистоты Веры давно готовился. Истермана к нам заслал, может, еще кого. Любава своего сына на трон прочит, иноземцы на Россу зубы точат, так и договорились они. Три сотни рыцарей Ордена вверх по Ладоге-реке поднялись, сейчас команды ждут. Истерман вечор в городе был, у государыни Любавы, договорился. Часть рыцарейв казармы к стрельцам пойдет, часть сюда, третьи порт поджечь хотят, чтобы суматоху устроить да от палат государевых внимание отвлечь. А все ж наша здесь земля, разузнали мы их планы, когда ты позволишь, переймем их. – Волхвы? – Нет, государь. От волхва и в бою толк есть, а все ж ненамного более, чем от воина какого. Раньше, чем я силу свою применю, три раза воин убить меня успеет. Добряна же, волхва здешняя, и того хуже: сил хватит у нее, да не воин она, не убийца, ее дело людей лечить. Попросила я своего старого друга, вот он волхв могучий, да только отказался он, ушел Орден воевать, а сюда богатыря прислал, Божедара, с дружиной малой. Когда позволишь, они ворогов и переймут. – Что ж не позволить, Любава? Уверена ты, волхва? Агафья глаз не опустила. – Устя сама говорить не хотела, больно ей за тебя, государь. Я так скажу: и твоя мать за тебя в огонь бы кинулась, и Любава для сына своего самого лучшего хочет, а для нее лучшее – власть. Вот и старается она, вот и крутится, ровно змея в вилах. Причастен ли брат твой – не ведаю, а только сильно он на тебя обижен, считает, что ты у него Устинью отобрал. |