Онлайн книга «Предназначение»
|
– Государь? – Не хочу я Устинью без защиты оставлять. И с Борькой сквитаться хочу. Они как раз спать будут. Борьку я руками своими удавлю, а Устю… сам бы донес, да боюсь не справиться, все ж не перышко она. Надобно будет ее из палат государевых унести, в дом Истермана. Сначала. Потом найду я, куда ее спрятать так, чтобы мамаша моя не проведала ничего, не помешала нам. И так Федор при этом облизнулся, что Михайлу аж замутило. Неуж не понимает царевич – не полюбят его, хоть он наизнанку вывернись! Не просто не полюбят, возненавидят! Спросить? Так почему б и не спросить… – Государь, думаешь, забудет она мужа? Федор аж слюной брызнул, так разозлился: – Я ее муж! Я!!! Борька ее обманом получил!!! – А все ж она счастливой выглядит. – За слова эти Михайла гневный взгляд получил, но не остановился: – И ребеночка носит, с ним что, государь? – Ничего. Не будет ребенка. А со временем забудет она обо всем, меня полюбит. И с такой жуткой уверенностью Федор это говорил, что у Михайлы наново мороз по позвоночнику пробежал. Не сомневается Федька, не притворяется, и вправду он так думает, и не волнует его чужое мнение. А ведь любит – или думает, что любит, – Устинью. Неужто и он, Михайла, такой же? Так Михайла увлекся этой мыслью, что едва сообразил Федору ответить: – Я с тобой, государь. Как прикажешь, так и сделаю. Федор довольно улыбался. А Михайла… А он тоже улыбался. Много чего этой ночью решится. * * * – Андрюшенька!!! – Пусти меня! Сто раз уж пожалел боярич Андрей, что по-хорошему с бабой дурной расстаться хотел! Какое там! Двести раз! Цепляется за него Степанида, за одежду хватает, воет, ровно по покойнику… Вот чего ей надобно? Побаловались – и хватит! Порадовали друг друга… Ладно, он боярыню порадовал, хоть и не поймет сейчас, для чего оно ему надобно было? И не так чтобы очень хороша собой боярыня, и в матери ему годится, а как затмение какое нашло! И ведь хорошо ему было, ровно в дурмане сладком. А сейчас прозрел вот… Не люба, и что ты хочешь тут сделай. И окажутся они в кровати, так ничего ему со старухой не захочется! А ведь воет! Рыдает, а боярич жестоким человеком не был, бабских слез не любил. – Прости, а не могу больше, не люба ты мне! Ну, хватит плакать… Куда там успокоиться! Пуще прежнего взвыла Степанида, аж стеклышки цветные затряслись в рамах узорчатых. Минут пять ее Андрей пытался успокоить, а потом как мужчина поступил: плюнул на все, да и сбежал, буркнув, что за водой пошел. Ага, к ближайшему трактиру. За живой водой, сиречь вином крепленым. Хватит с него истерик да дурости бабьей, и ведь смог же он как-то с этой… Самому себе удивляться впору! А не было в том ничего удивительного. Зелье приворотное, оно ведь на всех по-разному действует. Кому и капли хватает, а кому и бочка надобна. У кого мигом привыкание возникает, кто годами держится, подливать не надобно… Бывает всякое. Андрей Ветлицкий как раз из устойчивых оказался. А может, из слишком легкомысленных, каждая женщина ему нравилась, с каждой попробовать хотелось, что ж себя одной-то ограничивать? Зелье приворотное и то с его легкомыслием природным не справилось! Подливала Степанида сначала по капле, потом по три, а потом и по десять. А оно заканчивалось… А новое сварить и некому. Нет Евы. Могла б Степанида, сама бы за Книгу взялась, к котлу встала, да только нет у нее умений таких. Нету. Все б за них отдала,что могла, все. |