Онлайн книга «Предназначение»
|
– Сердоликовая палата. – Красиво. А больше Варвара и сказать не успела ничего. Дверь скрипнула, отворилась, и вошел в палату такой красавец, что хоть ты с него парсуны рисуй. – Доброй ночи, мейры. Благополучно ли добрались, не поранились ли? Магистр на него глаза выпучил, ровно помесь быка с лягушкой. – Т-ты… кто?! Каким только усилием сдержал себя Божедар… И улыбнулся. – Ваша смерть. Свистнул клинок острый, вошел магистру в горло, кусок бороды на пол спланировал, отсеченный… Пару секунд магистр ровно стоял, потом забулькал, на пол опускаясь, а из горла кровь – алая. А плиты пола тоже алые, и кровь на них совсем черной кажется. Варвара первая осознала, что происходит, завизжала и, подхватив юбку, куда-то порскнула, ровно заяц. И началась свалка. Когда каждый за себя и против всех, когда каждый режет, рубит, колет, едва ли не зубами рвет противника, и рыцари в бешенстве были из-за смерти магистра, и взять их было нелегко, но и дружина Божедара всяких противников видывала. Кто и посильнее бывал, а и тех бивали, не задумывались, и этих побьем – каяться не будем. А чего они сюда пришли? На палату Сердоликовую полюбоваться да об искусстве поговорить? Верим, верим, сейчас и проверим… Шум на весь дворец поднялся. Звон клинков, грохот, лязг, кто-то врага вообще в окно выкинул… Стрельцы подхватились, конечно, побежали, а только кого бить-то? Кто дерется, с кем дерется? Что происходит-то?! * * * Федор на Михайлу оглянулся, тот за спиной был. И царевич по коридору зашагал, ухмыляясь, с каждым шагом плечи расправляя, о приятном думая. Вот ведь как бывает, справедливость – она завсегда торжествует! Он первый Устинью увидел, он свои права заявил, и боярышня не против была. А потом Борька влез! Сам на Устинье женился, назло брату, понятно же, Борька ее не любит, он свою Маринку любил, а Устинья – она совсем другая. Маринка… ну та как есть девка блудливая, а Устя… и не одевается она, как Маринка, и глазами бесстыжими не смотрит, и намеков не делает, а только почему-то к ней куда как сильнее тянет. Тянуло? Ан нет, матушка хоть и говорила, что должно пройти его притяжение, что нездоровое оно, а Федор ослабления не ощущал. Куда там! Когда видел он, как Устинья рядом с мужем идет, как рукава Бориса касается, как смотрит на него, так и хотелось за косу ее да и в свою спальню! Чтобы только его была, чтобы смотреть ни на кого не смела, чтобы… чтобы его, босая и беременная! Только его! Ничья более! Федор и сам не знал, чего там больше, а Любава попросту просчиталась. Оно и неудивительно, все ж ведьма из нее паршивенькая, слабая, и то по Книге, куда уж ей было во всем разобраться. Не просто так Федор Устинью выбрал, он ее силу чувствовал, от Аксиньи и десятой части не получить такого. Сейчас Устинья с Борисом была связана, но даже тех крох, которые от нее просто ощущались, рассеивались вокруг, хватало людям, чтобы улыбаться, успокаиваться, жизни радоваться. Малые эти крохи были от того, что Борис получал, а и те больше давали, чем Аксинья под принуждением. А еще… Федор знал, что можно привязку порвать между Устей и Борисом. И что на себя ее замкнуть тоже можно, да для этого кровь потребуется. И ритуал черный, и смерть Бориса, ну так и что же? Смерть и так Федор планировал для брата, а все остальное… |