Онлайн книга «Предназначение»
|
Надежда ту грамотку до конца жизни сохранила, в гроб приказала к себе положить. А еще… Михайла – в семье Ижорских родовым именем стало. Денег Михайла столько семье оставил, что и на обзаведение парням хватило, и дело свое открыть, и девкам на богатое приданое, с которым их в богатые семьи купеческие взяли… Все у них хорошо сложилось. А спустя несколько десятилетий Ижорские и не раз еще род свой прославят. И адмирал знаменитый из их рода выйдет, и гордиться своим предком, хоть и не прямым, будет, не ведая правды. Да и не нужнаона им. Ни к чему. * * * – Тужься, Устенька! НУ!!! – Ой, мамочки!!! Ай-й-й-й-й-й-й!!! Орала Устя от души. Не довелось ей в той жизни рожать, только ребеночка терять на раннем сроке. Тоже больно, а все ж не так. А в той жизни… да что ж он здоровый-то такой?! Бо-о-о-о-о-о-ольно! А-А-А-А-А-А-А-А-А!!! – НУ!!! Агафья за руку внучку схватила, силой своей кольнула, заставляя вспомнить, что волхва она, не овца жертвенная, – и Устя невольно и свою силу на волю отпустила. И та вспыхнула под сердцем черным огнем. Боль так полоснула, что в глазах потемнело. И одновременно с этой вспышкой раздался крик младенца: – У-У-У-У-У-А-А-А-А-А-А-А!!! Орал только что рожденный Сокол с такой душой, что все палаты небось слышали! Что далее было, Устя почти и не чуяла. Как ребенка ей дали – вот тут поняла. Маленький, красненький, волосы темные, а глаза – серые, как у отца его. Ровно небо грозовое. И кряхтит грозно, и в грудь сразу впился – понимать же надо! Он родился, он трудился, а его еще и не кормят?! Тут кто хочешь заорет! Переодеть Устю уж не успели, Борис влетел на крик детский, яростный. – Устёнушка!!! А Устя полулежала и мужу улыбалась ласково. – Боря… на тебя он похож. Подошел Борис Иоаннович, на сына посмотрел, на жену… и столько счастья в его глазах было, что не сдержалась Устя – заплакала. – Боренька… В той жизни она от горя да тоски смертной плакала, в этой от счастья. А все одно слезы катятся, только почему-то сладкие они на вкус. Малыш нахмурился, капля ему на нос упала, не понравилась, закряхтел недовольно… – Маленький такой… спасибо, любимая… И по столице ударили колокола, возвещая – есть у царской четы наследник. Есть новый государь из рода Сокола! Царевич Алексей Борисович! Рядом Агафья улыбалась. Она от внучки не отходила. Чувствовала она себя уж вовсе слабой, понимала, что недолго ей осталось, может, год, а может, и того нет. И радовалась, что малыша успела на руках подержать. Счастье же. Настоящее счастье. * * * Два года еще проживет Агафья Пантелеевна, и Мишеньку успеет потискать, и на маленького Алешеньку налюбоваться, и даже на второго малыша, которого Устинья через полтора года родит. На младенчика Дмитрия Борисовича… А потом уйдет к себе однажды в опочивальню, да и не выйдет оттуда. Время пришло. Отнесут ее в рощу, да там и похоронят. И прорастет над старой волхвойбелая березка. И побегут годы. Победы и радости, болезни и горести, ничто царскую семью не минует. Восемь детей родит мужу своему государыня Устинья Алексеевна, любовью народной будет пользоваться. Пятеро мальчиков, три девочки. К девочкам едва ли не с рождения присватываться начнут принцы заграничные, но тут уж Борис жестко поставит. Вот будет малышкам по шестнадцать, там они себе и выберут мужей. А до той поры… не надо нам такой похабени, как у вас, в иноземщине, когда детей с колыбели сговаривают, а потом Бог по-своему решает. Пусть в возраст войдут. |