Книга Кай. Коллекционное издание, страница 147 – Алекс Анжело

«Люди не меняются» – Кай давно смотрел на эти слова иначе, глобальнее. Век назад и ныне, желания и чаяния людей, по сути, оставались прежними. Разве что жизнь стала легче, спокойнее и гораздо свободнее.

Свобода выбора. Вот чего в нынешнем веке у людей было больше…

Город за окном находился в умиротворении. И его уже окутывало молочным туманом, спускающимся медленно с гор. Но Кай все еще мог различить уголок крыши своего старого дома – уже с новой черепицей, сильно отличающийся от той картины, что запечатлелась в его разуме, но все же здание стояло на прежнем месте даже спустя век.

Неожиданно Кай вспомнил ароматы, которые часто витали в их доме в детстве: тимьян, мальва и нередко дикая мята. Бабушка всегда хранила сушеные травы в разных глиняных горшочках, а заваривание чая превращала в искусство. Женщина задумчиво снимала крышечки одну за одной и, прежде чем выбрать, принюхивалась к травам, которые сама собрала в конце лета в Малервеге. Каждый раз чай получался разным. Стоило Каю, с теплой кружкой в руках, прикрыть глаза, и вот он уже будто стоял посреди зеленого луга.

– Корица… Точно! – У Кая в голове промелькнуло, казалось бы, утерянное воспоминание: ему лет семь, а за окном все объято оранжевым пламенем осени, и бабушка вытаскивает из печи яблочный пирог, с изящной решеткой поверху. Ароматы царят чудные. И все будто объято теплом. – Этот город делает меня слишком сентиментальным, – прошептал под нос Кай, опуская занавеску.

Через несколько дней он собирался сам наведаться в Хальштатт. Как только окончательно соберется с мыслями. Они только приехали, и торопиться было некуда.

Мысли юноши прервались внезапно раздавшимся грохотом, и следом до ушей Кая донеслись отголоски смеха Соманна, который, несмотря на толстые стены, достиг даже мастерской – помещения под крышей одной из башен. Пока мастерская была заставлена свертками и неразобранными коробками. Но на окнах висели новенькие шторы, а недавно выкрашенные стены сияли белизной – ремонт закончили аккурат к их переезду. По бумагам замок Груб принадлежал человеческой семье, посредникам, услугами которых они часто пользовались.

Кай цокнул и спустился по винтовой лестнице, начиная замечать влияние Песочника – ему попадалась на глаза беспорядочно развешенная мишура, которая порой соседствовала с перламутровым льдом, сверкающим магией изнутри.

Еще с порога Соманн твердил, что замок необходимо украсить, а то он слишком темный и строгий. Йенни же с энтузиазмом вызвалась помочь, заявив, что у нее подходящее настроение. Но, наблюдая за ее выражением лица, Кай подумал, что у нее подходящее настроение что-то разрушить, но точно не украшать. Поэтому он был даже удивлен, когда довольно продолжительное время замок тонул в тишине.

Теперь же все будто вернулось на круги своя.

Он застал их в холле у главной лестницы – Соманн болтался на раздвижной лестнице с огромным рождественским венком. Это чудо было украшено красными блестящими шарами, высушенными кусочками апельсинов, палочками корицы и шишками.

Дева Льда находилась рядом, правая ее рука лежала на деревянной лестнице, а один из пальцев с длинным ногтем упирался в ступеньку, которая уже успела покрыться тонкой корочкой льда, выдавая ее недовольство.

Весь холл, как и мастерская, был заставлен нераспакованными вещами.