Книга Истина в деталях, страница 53 – Р. С. Болдт

Опустившись на пол в душевой, я подтягиваю колени к груди и обхватываю их руками. Плотно сжимаю губы и зажмуриваю глаза, желая, чтобы мои рыдания были беззвучными. Если Нико находится за дверью этой ванной комнаты, я не могу допустить, чтобы он увидел меня в таком состоянии.

Я сильная. Он не отнимет у меня мою силу.

Я повторяю слова, вытравленные в моем сознании давным-давно, пока на меня льется вода, и упираюсь лбом в колени. Крошечный всхлип вырывается наружу прежде, чем успеваю его подавить, и я вздрагиваю от этого звука.

Мне отчаянно нужно, чтобы это прекратилось, чтобы эти боль и страх внутри меня перестали существовать. Но в глубине души я знаю, что, если не отпущу их, они будут гноиться и разъедать меня, как это уже почти произошло ранее.

Мое тело дрожит, и я надеюсь, что душ заглушит звуки рыданий. Я не могу вынести, чтобы кто-то жалел меня. Прикрывая рот рукой, я даю волю эмоциям, и слезы смываются водой, льющейся на меня.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем дверь душевой кабины открылась. Не поднимая головы, я открываю глаза и вижу пару изящных черных туфель.

— Оливия… — Нико говорит так, словно борется с тем, что собирается сказать. — Могу я… обнять тебя?

Я закрываю глаза и сдерживаю рыдания. Сомнение пропитывает его слова, как будто он боится, что я откажусь от его предложения, и это заставляет мое сердце разрываться.

Мой голос дрожит, прежде чем мне удается вернуть контроль над собой.

— Не жалей меня. Пожалуйста.

— Никогда. — Его ответ звучит так быстро, без колебаний, и это становится легким бальзамом на мои душевные раны.

Полностьюодетый, он заходит в душ и устраивается рядом со мной, прислонившись спиной к стене. Разворачивая большое банное полотенце, он протягивает мне махровую ткань, черты его лица напряжены, движения неуверенные.

Я проскальзываю между его раздвинутых ног, и когда его руки с медленной нерешительностью смыкаются вокруг меня, накрывая меня полотенцем и позволяя укрыть мою наготу, я погружаюсь в его объятия. Даже зная, что полотенце намокнет, он принимает во внимание мою потребность в утешении и в то же время обеспечивает защиту моей скромности.

Я не могу объяснить, почему не боюсь этого человека. Почему я ищу у него утешения, или почему он его предлагает. Знаю только, что в этот момент, когда слезы свободно текут по моим щекам, я чувствую себя в безопасности. Чувствую заботу. Чувствую себя защищенной.

Приближая свой рот к моему уху, он хрипло шепчет.

— Давай. Выпусти все наружу. Никто не упрекнет тебя за это. Ни в коем случае. — Его руки крепко обхватывают меня, затем его тело напрягается, как будто он не уверен, насколько надежной должна быть его хватка. Насколько крепкой я хочу, чтобы она была.

Я хватаюсь за его руки с силой, граничащей с отчаянием, безмолвно умоляя его не отпускать меня. Только не сейчас. Потому что именно сейчас я понимаю, что у меня есть то, чего не было в прошлый раз.

У меня есть кто-то, кто готов обнять меня, пока я распадаюсь на части.

Нико

Господи, мать твою. Ее рыдания разрывают мое чертово черное сердце. Я боюсь прижать ее к себе еще крепче, борясь с инстинктом притянуть ее ближе. Прижать к себе, пока она не поймет, что я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.

Проходят долгие минуты, пока она плачет, ее тело вздрагивает при каждом вдохе.