Книга Вероятность выживания, страница 41 – Вячеслав Ануфриев

Я прошёл внутрь таверны и направился к стойке. Зал, в котором было несколько десятков столиков, был наполнен примерно на четверть, сидящие за столиками поглощали еду и дурманящую выпивку. На вид они выглядели как торговцы, путешественники или местные работники, не сомневаюсь, что люди с окрестных ферм тоже тут бывают. Я перекинулся парой фраз со стоящим за стойкой одним из владельцев, бывшим военным, в мой прошлый визит он тоже принимал заказы и выдавал ключи от комнат. Довольно словоохотливый, он, как и в прошлый раз, вывалил на меня ворох сведений, например, о ценах на комнаты, которые приходится увеличивать из-за наплыва желающих, о том, что сегодня окончание недели и будет выступление менестрелей из столицы, поэтому в зале будет негде яблоку упасть. Мне удалось снять комнату на втором этаже, в дальнем конце здания, почти у леса, притом пришлось отдать две серебряных монеты вместо одной, которой хватило в прошлый раз. Правда, в эту цену входил ещё и ужин.

Пройдя по коридору низенькой пристройки и после поднявшись, я осмотрел выделенную для меня комнату, оказавшуюся в самом конце ряда комнат. Лавка да стол, низкий потолок и мало места, но зато окно со ставнями. Открыв его, я выглянул наружу. Светило уже скрылось за громоздящимися на западе холмами, но небо с редкими белыми облаками было ещё ярко освещено. Внизу и немного сбоку чернела крыша сарая, который стоял на углу отвоёванной у леса территории, огораживающий таверну забор примыкал к его дальней стене вплотную. Закрыв ставни, я вышел из комнаты, не забыв запереть и убрать ключ, после чего решил сходить к привёзшей меня сюда повозке за вещами.

Самоходная карета уже стояла под навесом, рядом с обычными, несамоходными повозками. Я открыл дверь и вытащил из-под лавки мешок, Тревора внутри уже не было, видимо, они с Кентом договариваются о покупке провианта с владельцами. Дотащил показавшийся каким-то тяжеловатым мешок до комнаты, проверил содержимое — всё оказалось на своём месте, вытащил часть денег, после чего вернулся в зал и занял маленький столик у стены. Народу ощутимо прибавилось, уже больше половины столов были заняты. Увидев меня, стоящий за стойкой совладелец, я так и не спросил его имени, впрочем, как и он моего, распорядился насчёт заказанного мной заранее ужина, и ужечерез минуту передо мной стояла тарелка, наполненная мясом с овощами, тарелка с овощным салатом, несколько кусков хлеба и кружка со слабым дурманом, из тех, что варятся из зерна, такие обычно используют в более северных землях, тогда как южнее дурман делают из различных перебродивших ягод.

Принявшись за еду, я одновременно присматривался к происходящему вокруг. Сзади меня, в самом углу, сидели трое торговцев и цедили зерновой дурман из кружек, видимо, уже успели поужинать, и сейчас просто ждали выступления менестрелей. Разговор шёл о ценах на зерно, которые должны вырасти из-за предсказанной засухи. По мере опустения кружек, разговор плавно перекочевал на женщин.

— У вас когда-нибудь были номки? — задал вопрос хриплый голос. — У меня вот была одна, соплеменники ей не нравились, а на людей падкая была.

— Ага, заливай, — ответил ему обладатель густого чёткого голоса со странным акцентом, — небось шалаву из номов купил в столице, а нам чешешь тут. Не бывает таких номок, разве что умом тронулись.