Книга Вероятность выживания, страница 42 – Вячеслав Ануфриев

— Да какая разница, шалава она или порядочная, — вступил третий, довольно звонкий голос, его обладатель явно был моложе остальных двух, — ты лучше скажи, правда ли про их предпочтения?

— Я до этого тоже особо не верил, — произнёс хриплый, — но теперь точно могу сказать — чистая правда. Мы, собственно, именно так этим с ней и занимались, по номски, как говорят.

— Ну-ну, подробности давай, — с нетерпением произнёс густой голос, — как ты её жахал и как понравилось?

— Оо, мужики, это просто сказка! Она сразу на коленки, штаны с меня сдёргивает, а у меня уже торчал вовсю, и начинает обсасывать. Даже, я бы сказал, заглатывает, причём натурально нос в живот упирается, а корень прям в глотку ей заходит, и не давится, не задыхается, языком ещё работает. Сдержаться как-то вообще невозможно, за пару минут кончаешь, причём она глотает всё и до конца не вынимает. Просто невероятное наслаждение, я вам клянусь.

— Ну точно, шалаву какую-то снял. — густой голос стал слегка хриплым. Глотнув дурмана, он продолжил, — и что, ты одним разом ограничился?

— Естественно, нет, мы на весь вечер договорились, в смысле вечер у нас свободный был, — смутился хриплый под хихиканье собеседников, — да не шалава она, отвечаю, просто подзаработать немного решила. В общем, я черезполчасика к ней опять, мол давай теперь как обычно, а она ни в какую, говорит, что так только с мужем положено. Потом сиськи оголяет, а сиськи вообще огонь, большие и не особо обвислые, ложится спиной на кровать, так что голова свисает с края, и говорит, мол, давай так, снова в рот. А я такого способа даже представить не мог, не то что предлагать кому. — собеседник вздохнул и отпил из кружки.

— А дальше-то что? — не выдержал паузы звонкий голос. — Не тяни.

— Как что? Отымел естественно, что я, спорить буду, когда такое предлагают? Я такого вовек не забуду, засаживаешь ей в рот так, что яйца в нос упираются, и смотришь, как выпуклость в её горле ходит там, где твой корень внутри, а руками сиськи мацаешь. Эх, я после такого уже обычным способом не особо хочу.

— Представляю, — задумчиво произнёс густой голос, — я вот весной, когда в пограничных землях был, с гурркой попробовал. Их наши белокожие мужики вообще не привлекают, зато золото весьма, хаха, хотя оно любых баб привлекает. Фигуристая такая была, волосы чёрные и кучерявые, выше меня ростом, но у этих чернозадых много высоких баб. Так вот, я ей говорю, мол, ложись на спину и ноги раздвигай, жахать тебя буду, а она в ответ, давай не как обычно, а в задницу. Я такой, ты чего, с дерева упала? Я твоё гавно своим корнем месить не намерен, ложись так, как я говорю. — голос сделал перерыв, после чего послышался звук соприкосновения пустой кружки с поверхностью стола. Я, всё так же не поворачиваясь, жевал и прислушивался. Вообще-то я в гомоне висевших над столами разговоров не должен был их слышать, но у меня как-то после одного из приступов плохого самочувствия появился хороший слух. В обычном состоянии он ничем не выделялся, но, если прислушиваться к чему-либо, другие звуки словно гасли, а нужные обретали чёткость и громкость.

— Так вот, — продолжил густой чёткий голос, — приступаю я, значит, засунул внутрь, а там как в ведре широко, не чувствую стенок. Я возмутился, мол, что за дела, а она смеётся, говорит, хочешь где узко, соглашайся на моё предложение. Ну, делать нечего, корень-то стоит и падать не думает, она там смазала маслом, и я приступил. Оказалось, напрасно отказывался, у неё там всё чистенько было, и вообще, она нашему брату частенько такие услуги таким способом оказывает. У гуррских мужиковкорни-то о-го-го, вот гуррки и широкие все, разве что подростки нормальные, но это не точно. В задницу гуррки своим не дают, больно от такого размера, а людям нормально, их бабы при этом ничего не чувствуют, ни боли, ни удовольствия. Такая вот история.