Книга Наставница для наследника престола, страница 25 – Елена Романова

Аза краснеет и смотрит на меня так, будто заставить меня, аристократку, трудиться — это совершить тяжкое преступление. Но я простодушно улыбаюсь.

— Возьмусь за любую.

— А вот это хорошо, — говорит Эльма. — А потом научу тебя в лес ходить и травы собирать. Коли освоишь, никогда не будешь знать нужды. Мои травы даже аристократки берут.

Она с довольством приподнимает брови, указывая кивком головы на чашки — мол, пейте. И я делаю глоток — чай действительно вкусный. Аромат густой, цветочный.

— Сушить только нужно правильно, — наущает меня Эльма.

Азалия вздыхает, и Эльма бросает на нее сердитый взгляд:

— Ты тоже, старая, будешь работать, раз вернулась, — говорит она. — Тут не богадельня-захотел-ушел-захотел-вернулся, — и она снова придирчиво глядит на меня: — Надеюсь,грамоте обучена?

— Обучена.

— Будешь мне читать газеты. С годами я стала совсем слепая.

Аза вновь глядит на меня с тревогой, не зная, как меня спасти от этой участи, но я с готовностью киваю:

— Могу и книги почитать.

— Откуда ж здесь книги, внучка, — посмеивается Эльма. — Книги — дорогие больно. Да и что в них напишут? Это не нашего ума дело.

Она, кажется, добреет. Встает, придерживаясь за поясницу, ставит на стол хлеб, масло и варенье.

— Вымокли, смотрю. Ты внучка, хороша. Кровь с молоком. Мои тряпки, может, тебе будут не в пору. У меня в сундуке есть кой-какое тряпье.

— Спасибо, — отвечаю я. — Мы обузой не будем.

Азалия хмурится. К еде не притрагивается, а я без смущения намазываю хлеб маслом.

Эльма кладет на стол связку ключей, снимает один и передает мне.

— Поди отопри, да проветри. У меня гостей давно не было. Там и спать останешься. Свечу возьми, да за огнем следи, а то дом спалишь.

Каждая половица в этом зловещем доме натужно скрипит. Я поднимаюсь по старой лестнице, примеряюсь ключом к одной и трех запертых дверей и нахожу нужную — самую, кажется, облупившуюся. Внутри меня ожидает небрежная комната со стылой постелью, но я не привередничаю. Переодеваюсь, мокрую одежду вешаю на дверцу скрипучего шкафа, тушу свечу и укладываюсь в постель. Долго не могу уснуть из-за звуков: шума ветра и дождя, тихого говора внизу, на кухне. Засыпаю, когда небо светлеет, а сквозняк перестает выть где-то под крышей.

Сплю, кажется, лишь пару секунд. Или просто сон получается густым и тягучим, словно зыбучие пески. Солнечные лучи бьют в глаза, и я выбираюсь из постели и, наконец, могу оценить комнату при свете.

Все, что могу сказать — сюда нужна бригада ремонтников. А пока я только озадаченно кручу вентиль на раковине, подставляю руки под тонюсенькую струйку и споласкиваю лицо.

Аристократки из древних магических родов в таких условиях не живут. Прежняя Неялин пришла бы в ужас, но я в детстве частенько жила у бабушки в деревне. А в юности — с палаткой ездила в горы. В общем, в спартанских условиях жить — это для меня легко и просто.

Нахожу в суедуке потрепанный чепец и старое, черное платье. Мне сейчас нельзя рядится, как леди. Одеваюсь и оглядываю себя в зеркало. Старательно прячу пышные, ярко-каштановые волосы под чепец. Утягиваюна талии пояс, закатываю рукава.

Спускаюсь на первый этаж. Здесь кроме кухни есть большая светлая гостиная с эркерным окном, выходящим в сад. Раздвигаю тяжелые портьеры, чихая от пыли — сад полностью зарос, но вот плодовые деревья имеются. Можно яблоки собрать на шарлотку.