Книга Частная практика, страница 22 – Карина Демина

— Ты только этим своим скажи, чтоб не вздумали в подъезде воевать, а то знаю я этих героев.То стены обвалят, то ступеньки кровищей изгваздают.

И дверь-таки закрыла.

— Чудесная женщина! — воскликнул Матвей Степанович с немалым восторгом. И спохватился. — А это вам, дорогая моя Катерина Андреевна!

И букетик протянул.

Орхидей.

— Зачем? — Катерина нахмурилась.

— Я вот подумал… зачем мне к вам постоянно ездить? Дёргать каждый раз. Искать. Вот если женюсь, то и искать не надо будет. Вы ж всегда под боком. А я о вас заботиться буду!

Катерина думала, что после эльфа на пенсии её ничто не удивит. Но тут как-то даже растерялась.

— Боюсь… этот план имеет… некоторые слабые стороны.

— Да?

Матвей Степанович с кряхтением опустился на колено и поморщился:

— А я говорил, что тесновато будет. Портному. Рожа буржуйская. Всегда у Льва Яковлевича шью, а тут по оказии в Лондон этот их летал. Ну и расхвалили, что, мол, самого короля англицкого обшивает. Я и загорелся. Заказал… зря это. Вот Лев Яковлевич, тот шить умеет. А этот что? Я ему плачу, а он ещё кривится. И рассказывает, что знает, что мне не тесно… а мне ж тесно… ладно… а так? Если так, выйдете?

— Вы меня не любите. Я вас тоже.

— Ну… это дело поправимое. Вы женщина видная. Вся из себя вон. Полюблю.

— А я?

— И вы меня! В старину вообще вон люди без всяких любовей женились. По договоренности. И ничего вон. Жили…

Подъездная дверь хлопнула, впустив холодный воздух, от которого, не иначе, задрожали листья плюща. А следом раздался мат.

Сиплый такой.

Злой.

Мирон.

Чтоб его, не успели.

— Ты… — он увидел Катерину и красивое лицо нежити — она и вправду в это верит? — исказилось. — Отдай! Где она?

— Это кто? — стоять на коленях Матвею Степановичу надоело и он, сунув букет в руку Катерине, поднялся. Пальтецо оправил и поглядел на Мирона сверху вниз. — Ты кто, человече?

Причём ласково так спросил. Даже нежно.

А вот Мирон отчего-то зашипел и попятился.

И снова хлопнула дверь.

— Псих, да?

— Ещё какой, — Катерина вцепилась в букет, понимая, что сейчас сама устроит истерику. — Муж… сестры… она от него ушла.

— Правильно сделала. Вот… я теперь знаете, как людей чую? Бывает видишь в первый раз и прямо морда у него такая, что так бы и вдарил, — он даже мечтательно глаза прикрыл. — А лучше вовсе прикопать… слушайте, вот прям чувствую, как рядом с вами легчестановится. Отпускает, стало быть. Так что, прикопать? Вы только кивните.

Катерина сцепила зубы и глаза вытаращила, чтоб не кивнуть ненароком.

— Ну да ладно… пока не накрыло опять, пойду я… взятку дам… хотя вот… если подумать, то не зря корёжит. Не зря… мздоимцы эти, они же ж не мне, они ж городу вредят, в котором я живу… но вы подумайте, Катерина Андреевна… подумайте… если согласны, то я прям завтра готов. У меня и дом есть, ну, чтоб жену привести… вот только-только отделку закончили. Но если не понравится, то я и другой построить могу.

Бред.

Стойкий.

Настасья пила чай. Держала кружку обеими руками и мелко часто глотала, при том не спуская с Гремислава взгляда. Спиной она почти вжалась в угол, и сама-то сгорбилась.

Вовремя.

Еще неделя-другая и целители б не вытащили.

Погожину надо будет записочку черкануть, потому как без него точно не обойтись. Вдруг женщина вздрогнула и всем телом повернулась к двери.

— Сидеть, — жёстко произнёс Гремислав, когда она попыталась встать. И руку на плечо положил, выдавив каплю силы. Темная, та ухнула в источенное тело, но сейчас тьма была тем ядом, который способен дать исцеление. И она парализовала.