Книга Какао, Клаусы и контракты, страница 8 – Ава Торн

Мама пожала плечами:

— Просто… Она всегда как будто знает, что людям нужно. Понимаешь? Вот сегодня — она только взглянула на тебя, и сразу поняла, что тебе нужно что-то расслабляющее.

Я вынуждена была признать — это правда.

Миссис Паттерсон прочитала мою усталость как открытую книгу и тут же предложила идеальное лекарство.

Хотя теперь, когда я вспоминала её вопросы… в них и правда было что-то более глубокое, чем обычная мелкая любопытность.

— Вот видишь? Сплетница, — удовлетворённо заключила бабушка.

— Я пойду лягу, — пробормотала я, чувствуя, как усталость наваливается всей тяжестью — и не желая вступать в словесную драку с бабушкой в своём слегка подвыпившем состоянии. — Дорога была длиннее, чем я думала.

— Конечно, милая. Твоя комната готова, — улыбнулась мама.

Я поднялась по лестнице в свою детскую комнату, благодарная, что мама оставила её почти такой, как была. Знакомые вещи успокаивали, даже несмотря на слегка позорные постеры бойз-бэндов на стенах.

Я переоделась в пижаму, забралась под стёганое одеяло и почувствовала, как тепло и сонливость накрывают меня.

Перед тем, как окончательно провалиться в сон, я снова подумала о белом олене. В нём действительно было что-то… странное. Не только его размер или окрас — но и взгляд. Будто он пытался мне что-то сказать.

Я, конечно, наверняка всё это надумывала.

Я городская девушка. Моя естественная среда — конференц-залы, переговорки и суды. Что я понимаю в диких животных?

Но когда я проваливалась в сон, мне показалось, что где-то наверху я услышала стук копыт по крыше.

Санта, видимо, решил заехать пораньше, — подумала я, улыбаясь самой себе в полудрёме.

Я проснулась на следующее утро с лёгкой головной болью и отчётливым ощущением, что выпила гораздо больше глинтвейна миссис Паттерсон, чем собиралась.

Я попыталась мысленно подсчитать, сколько кружек она мне подливала — и пришла к единственно возможному выводу: у миссис Паттерсон была кувшинка, которая магическинаполнялась сама собой.

Зимнее утреннее солнце, пробивавшееся через занавески моей детской спальни, никак не улучшало ситуацию. Впрочем, как и звук моего телефона, который не переставая вибрировал на тумбочке.

— Сильви! — голос мамы донёсся снизу. — Завтрак!

Я схватила телефон и увидела три пропущенных звонка от моей ассистентки, два — от адвоката противоположной стороны по делу Моррисона, и одно оченьдлинное сообщение, начинавшееся со слова СРОЧНОкапсом.

Вот тебе и расслабляющее рождественское отпускное утро.

Я была на середине чтения текста, когда мама появилась в дверях с чашкой кофе и выражением неодобрения, которое у неё получалось особенно хорошо.

— Только не говори, что ты уже работаешь, — проворчала она, ставя кофе на тумбочку чуть сильнее, чем требовалось.

— Просто проверяю сообщения, — не глядя на неё, сказала я. — Есть одно дело, которое должно урегулироваться после праздников, но...

— Сильви Мари Хартвелл.

Использование полного имени заставило меня мгновенно поднять глаза.

— Ты взяла две недели отпуска. Они спокойно переживут без тебя. Ты обещала, что приехала проводить время с семьёй.

— Провожу! Мне просто нужно быстро разобраться с парой вещей. — Телефон снова зазвонил — адвокат Моррисона. — Я должна ответить.

Лицо мамы потемнело:

— Ты прямо как твоя бабушка. Работа, работа, работа — пока от человека ничего не остаётся.