Книга Сердце ко Дню Валентина, страница 17 – Лекси Эсме

— Я подумал, тебе это может пригодиться.

Я осторожно поднимаю взгляд и вижу фигуру Авиэля, стоящего надо мной в импровизированной комнате ожидания и смотрящего на меня сверху вниз прищуренными черными глазами — такими темными, что, кажется, они поглощают весь свет вокруг.

Судя по всему, он принес с собой пластиковый стаканчик с дымящимся кофе, его крепкий аромат перебивал больничный запах в комнате, принося ощущение комфорта. В животе у меня урчит от голода, но мысль о том, чтобы съесть или выпить что — нибудь прямо сейчас, никак не влияет на мой аппетит. Должна признать, компания — приятное развлечение, поскольку я с нетерпением ждала новостей о своей сестре.

— Спасибо, — торопливо бормочу я, заставляя его улыбнуться, мой взгляд лишь на мгновение задерживается на длине и остроте его клыков, прежде чем я быстро отвожу его. В этой улыбке есть что — то одновременно и манящее, и предостерегающее, пробуждающее во мне непонятные чувства, как будто что — то тихо скрывается под завесой его спокойного фасада.

Авиэль высокий,с темными волосами, у него выразительные черты лица, пронзительные, почти черные глаза и острые скулы. Он широкоплечий, его тело с рельефной мускулатурой, кожа фарфоровая и гладкая. Все его тело, от шеи до торса, покрыто татуировками с закрученными узорами и существами, как реальными, так и мифическими, наиболее заметными из которых являются черно — алые змеи, обвивающие шею и грудь. Я бы узнала этого человека из тысячи, поскольку во время нашей первой встречи он был без рубашки.

Без сомнения, он — произведение искусства.

Сегодня видны только татуировки на его руках, остальные скрыты под строгим, сшитым на заказ костюмом от Brioni и бордовой рубашкой.

Он поднимает руку и проводит пальцами по своим идеально уложенным волосам цвета воронова крыла — и они падают назад, обрамляя его лицо непринужденным, но в то же время обдуманным движением.

— Как ты справляешься с дыханием смерти? — спрашивает он с беспечностью, которую я не могу понять. Для мужчины, сплошь покрытого татуировками, его поведение одновременно и соблазнительно утонченное, и вызывающее, пленительное и грубое.

— И это, по — твоему, разговор в приемной? — ощетиниваюсь я, неловко ерзая на стуле. Но я ловлю себя на том, что делаю глубокий вдох, желая насладиться ароматом, который так полно окутывает его: сладкие ноты тлеющего табака, приправленные экзотическими специями, наполняют воздух и оседают в моих легких.

— Смерть повсюду вокруг нас, — бойко говорит он. — Почему бы не поговорить об этом?

— Да, но если моя сестра умрет, то это будет не от недостатка сердца, — напоминаю я ему твердым голосом.

— Смерть неизбежна, — произносит он с загадочной торжественностью, — но в то же время это довольно увлекательная вещь. В тот момент, когда что — то рождается, другое умирает, но при этом борется каждое мгновение своей жизни, пытаясь противостоять своему окончательному предназначению. После всего, что ты сделала, ты понимаешь, что твоя сестра все равно когда — нибудь умрет. Так зачем вообще это делать?

Я хочу отругать его за его невежество, его слова резкие и вряд ли соответствуют той помощи, которую он мне оказал, но мои слова застывают в воздухе, когда он смотрит на меня своими пронзительными глазами. Поэтому я сдерживаю свой гнев; нет смысла кусать руку, которая в буквальном смыслеменя кормит.