Книга Демоны в моей Кровати, страница 26 – Бритт Эндрюс

О да. Эти демоны собирались разнести меня в клочья.

Любая надежда удержать ситуацию под контролем исчезла; любая мысль о том, что это нестанет лучшим сексом в моей грёбаной жизни, испарилась. Особенно когда Талон вошёл в меня. Жёстко. Никакого «медленно, по сантиметру».

Он завладел мной одним ударом, одним резким движением бёдер, и его яйца шлёпнули прямо по моему клитору, заставив мои глаза распахнуться так, будто я только что увидела богов.

Я попыталась отстраниться от Феликса хотя бы на миллиметр — но бесполезно. Он держал меня намертво. Они оба держали. Их толчки сперва чередовались, но вскоре выровнялись в единый, сводящий с ума ритм, безжалостный, отточенный, такой плотный, что казалось — я принадлежу им всем.

Слюна стекала по моему подбородку, а сочные, влажные звуки из моего рта и моей пизды заполняли всё пространство огромного бетонного подвала.

— Какая же ты хорошая, маленькая шлюшка, — мурлыкнул Эшланд, проводя ладонью по моей спине. От его прикосновения я выгнулась, как кошка. — Сплюнь.

Мне не нужно было уточняющих вопросов.

В ту же секунду горячая слюна плюхнулась прямо на мой плотно сжатый анус — спасибо Талону.

— Расслабься, крольчиха, — хрипло сказал он. — Я хочу почувствовать тебя изнутри.

Я умру. Реально умру прямо здесь. Моё тело дрожало так сильно, что казалось — я разлетаюсь искрами, когдаЭшланд круговыми движениями растирал слюну вокруг входа…

А потом одним уверенным движением проник внутрь меня пальцем.

Я взвыла, захлебнувшись на члене Феликса.

— Тссс, Кролик. Прими это. Хорошая шлюха. Наша хорошая маленькая кралечка. Вот так, откройся…

И во второй раз за эту ночь я взорвалась, как вулкан, выгибаясь дугой под каждым чёртовым ударом их тел.

Чувственная. Грешная. Соблазнительная.

Шелковая, чёрт бы её побрал, звёздная грёбаная благодать. Вот так ощущалась изнутри моя маленькая Крольчиха. Я думаю, что я умер и попал в самый сладкий, скользкий рай, какой только может существовать. Она откликалась на всё. На каждый наш шлепок, каждое прикосновение, каждое грязное слово — особенно когда кто-то из нас её хвалил. Я думал, что умер и попал в Ад, когда впервые увидел её лицо. Но теперь я знал точно: краше, чем сейчас — когда мы её трахаем — она уже не будет никогда. По глазам других я видел — их торкнуло не меньше.

Интересно, разрешит ли она фотографировать? Я бы уложил её на спину, засел так глубоко, как только могу, а потом впустил бы в её узкую попку свой хвост. Что было бы у неё на лице, когда она пытается принять всё сразу?

Мой член дёрнулся, разбрызгивая предэякулят, будто я конфетти пускаю.

— Вот так… раскрывайся. Дай Эшу почувствовать твою задницу, малышка, — промурлыкал Феликс, проводя пальцами по её щеке.

Я поймал взгляд своего брата-близнеца — того самого, кто в этот момент долбил Палмер в рот. Он приподнял бровь, и его мысли вспыхнули в моей голове:

«Она охуенная, Тал.»

«Да не напоминай мне, Ликси. Когда попробуешь её пизду, поймёшь — если бы у меня была душа, она уже вытекла бы из моего члена.»

«Тогда предлагаю обменяться.»

«Иди ты нахуй, Ликси.»

— Секреты — это ложь, мальчики, — проворчал Эшланд, лениво вращая пальцем внутри её, вызывая у нашей кролички пронзительный всхлип. Миша приблизился и остановился рядом с Феликсом. Снял боксёры — наконец-то — и его член упал тяжёлой тенью. Ну вот, это наш Миша — не как обычные парни.