Книга Моё пушистое величество, или Новый Год для Властелина, страница 50 – Алиса Чернышова

И что я, мать вашу, на это сказать должен?

— Это был не мой выбор.

Волк ещё пару мгновений на меня потаращился в своей очаровательной меланхоличной манере, а потом снова повернулся к своему хозяину.

— Он говорит, что это не выбирал.

Куратор выглядел, как человек, у которого к зубной боли добавилось обострение геморроя. Он посмотрел на меня, потом — на ничего не понимающую личинку.

— Студентка Брэндт, — сказал он, — у меня для тебя плохие новости. И для себя тоже. Добро пожаловать на боевой курс.

На вечер у меня были большие планы, которые, однако, пошли по разным анатомическим адресам.

Изначально веселья мне даровала личинка, на которую первый день на боевом факультете произвёл неизгладимое впечатление. Добавили радости курицы из общежития; они накинулись на девчонку, как стая сорок. Мне пришлось даже шипеть, чтоб отстали.

У моих разборок с лемуром был один неоспоримый плюс: все местные благородные девы убедились, что я — тварь опасная и психованная. Потому, потявкав что-то напоследок, как и положено мелким шавкам, они отступили в свои комнаты.

Эт они вовремя. Я как раз присмотрел один гавкающий комок меха с куцым хвостиком, в который неплохо было запустить когти… Эх.

…

Хозяйка моя была в печали, понятное дело.

И да, конечно, с моей точки зрения это всё полная ерунда.

Не сравнить, например, с тем случаем, когда мне пришлось казнить лорда Хана, моего старого учителя, по ложному обвинению в государственной измене.

При этом, мы оба прекрасно знали, что обвинение действительно ложное. И все при дворе, у кого был мозг, тоже знали. Бывает в политическом контексте такое коллективное знание, когда все прекрасно понимают, что обвинение — бред, и все же об этом молчат, готовые при этом загрызть любого, кто скажет.

При других обстоятельствах, я бы помог ему оправдаться. Но лорд Хан слишком любил человека, чью вину (тоже сомнительную, кстати) взял на себя, а потому упорно признавался, даже когда его не спрашивали. Придворные же слишком ненавидели лорда за ту власть, которую я ему дал, и не позволили бы его пощадить… Я же тогда малой был ещё, и двадцати лет не стукнуло. Даже первое магическое совершеннолетие не справил, а потому от своих придворных, особенно мамочкиной родни, очень зависел. Понятное дело, позже я под благовидным предлогом убил или сослал почти всех членов дома Фаен… Но, это было потом. А тогда мне пришлось лично устроить, а после и посетить казнь одного из немногих подлинно близких мне людей.

Ужасный опыт. Вообще никому не рекомендую. Серьёзно.

Примерно после того у меня в первый раз поехала крыша с верхним этажом вместе…

Короче, жизнь у меня, как у любого властелина, была умеренно бурная и на трагеди богатая, потому примеры я мог бы перечислять долго и со вкусом. Сам факт, что при желании я бымог рассказать маленькой ведьмовской личинке о таких печалях, по сравнению с которыми её не совсем удачный день — просто милый маленький пустяк.

С другой стороны, как утверждает в своём пути туриста моя тётушка “Хуже могло бы быть всегда, но это ничего не меняет.”

Да, личинкины проблемы по сути своей полная ерунда. Да, она сама над ними посмеётся, если доживёт до этого момента. А если это и окажется её самым ужасным воспоминанием, то это тоже хорошо, верно? Про такое можно сказать “лучший худший момент”.