Книга Святые и Убийцы, страница 187 – Фэя Моран

– Угомоните её! – рычит Микаэль, и мои руки оказываются в ещё более крупных и крепких ладонях.

Мне не хочется этого видеть, но против моей воли глаза направляют своё внимание на Керана. На Керана, у которого забрали всё, что у него оставалось. У него опущен взгляд. Мёртвый, пустой, полный отчаяния взгляд. Чёрные ресницы скрывают янтарь, в котором я так надеюсь увидеть хоть отголоски старшего брата, который горит ненавистью за смерть младшего. Я боюсь увидеть слабость и уязвимость.

Но это они и есть. В его чертах. Прямо сейчас.

– Керан… – шепчу я, сгорая дотла. – Мне так жаль…

Он меня возненавидит. И я заслужу это, когда он отвернётся от меня. Всё это по моей вине.

– Нет, тебе не жаль, дитя, – заговаривает Тидда. – Этого можно было избежать, будь вы благоразумнее. Если бы вы только примкнули к нам… Зажили бы как короли. Вы были избраны нами. Но вы выбрали иной путь. Путь страданий, отрицания и смуты. И сейчас у своих ног вы видите результат своего неподчинения и только.

Я теперь не чувствую ярости. Её смыли слёзы. Всё, что я ощущаю – опустошение, сожаление и вину. Острую, как клинки, вину, торчащую из моей груди, словно меня пронзили тяжёлым мечом со стальной рукоятью. Я обречена истекать кровью вечно.

Мне хочется упасть на колени до унижения и гореть пламенем от чувств, которые вскоре превратили бы меня в обугленные угольки. Чтобы ничего от меня не осталось.

– Это ещё не всё, – продолжает Тидда. – Вы должны заплатить кровью. Пройти миры и оказаться на трапезе Эдорна-Норта. А для этого вам придётся отправиться в путешествие к самой Смерти.

Её слова слабо доходят до меня. Не уверена, что я вообще придаю им хоть какое-то значение.

Мне всё равно даже в тот момент, когда меня начинают куда-то везти. Мне всё равно даже когда вокруг раздаётся что-то похожее на неразборчивые проклятья на древнем языке.

Мне связывают руки. Тугими и прочными верёвками и ведут к обрыву, к которому никогда никого не подпускали за всё то время, что я жила в доме Атталей. Он всегда был ограждён железными прутьями, и можно было лишь издалека услышать, как плещутся волны где-то там внизу. Моим глазам ничего не было видно, но Мистлок… он всегда описывал любопытной Нуре всё, что видел в водах.

Слёзы снова текут по щекам.

Сейчас никакого ограждения нет. И когда рядом со мной появляется и Керан, которого толкают вперёд, я понимаю, чего Святые хотят. Они хотят сбросить нас вниз. Вероятнее всего, мы просто разобьёмся.

Я слышу своё дыхание, волны, бьющиеся о скалы, и чувствую морской воздух, который проникает внутрь меня. Ощущаю холодный ветер, летящий снизу. А открыв глаза, вижу пучину под ногами, бездонную тьму, поглотившую землю.

– Я убью тебя.

Только этот голос возвращает меня обратно.

Я поворачиваю голову вправо и различаю лицо Керана, стоящего рядом. Огонь с зажжённого факела одного из Святых позволяет мне увидеть отражающуюся на его лице злость. Но голос у него спокоен.

– Что ты сказал? – доносится до нас откуда-то сзади раздражённый голос Микаэля.

– Я убью тебя, – повторяет Керан ровно с той же интонацией. Затем медленно поднимает голову и слегка поворачивает её в сторону, чтобы добавить, обращаясь к Тидде: – И тебя… Тебя тоже… Потом и тебя… Всех вас.

– Глупец. Неужели всё ещё надеешься на то, что проживёшь ещё хоть Луну?