Книга Связана с Мараком, страница 10 – Каллия Силвер

Она колебалась.

Потом все же голод победил.

Каждый вкус был странным, но божественным. Сырое мясо таяло. Сине-зелёный корень был холодным и сладким. Белый фрукт оставлял искры холода на языке.

— Надеюсь, это меня не прикончит, — пробормотала она хрипло.

Когда она закончила, то свернулась на кровати, подтянув ноги к груди. Ткань была мягкой, словно дыхание. Но боль внутри не отпускала.

Мысли вернулись.

К Алфи. К квартире. К звуку её телефона. К друзьям, которые, может быть, ищут её. К Земле. Ко всему, что было её жизнью. И неизбежно… к нему. К масочному. К владыке. К тени, которой она теперь принадлежала. К тому, кто заставил замолчать толпу одним словом. К тому, кто провёл рукой по её волосам, как будто она была чем-то ценным.

Чем-то его.

Чего ты хочешь? Кто ты?

И самое страшное…

Что ты сделаешь со мной?

Она закрыла глаза. Но покоя не было.

Только мягкая, мерцающая тишина инопланетной комнаты.

И уверенность, что её жизнь больше никогда не будет принадлежать ей.

Тронный зал Велтры дышал жизнью — хоть воздух вокруг был неподвижен.

Кариан, Марак Малвара, сидел в его центре: неподвижный, наблюдающий, грандиозный. Он был Маджарином, да — но не как остальные. Не как йерак, что служили ему с безупречной точностью.

Нет. Кариан был одним из Семи. Мараком. Представителем правящей касты. Вершиной. Биологической аномалией, что рождается раз в столетие — выкованной глубинами океанов Люксара и созданной для власти.

Он не правил политикой. Не командовал голосованием. Он по закону и по природе был сувереном.

Зал признавал его.

Сами стены — выращенные из живого кораллового сплава и стекла-памяти — едва заметно пульсировали в такт его дыханию. По сводчатому потолку скользил мягкий свет, переливаясь по колоннам, покрытым рунами, как биолюминесцентные волны в чёрной воде. Каждый сантиметр этого места хранил историю: победы, подписанные договоры, подавленные восстания. Поколения йерак вписывали свою верность в эти стены.

В центре стоял трон — живой, выращенный специально для него, которое поддерживало тяжёлое тело Кариана.

Его семь щупалец лежали, свернувшись под ним, сияя обсидианово-чёрным, отливая иридием, покрытые присосками, способными разрывать укреплённый металл. Даже в покое они излучали сдержанную, контролируемую ярость. Верхняя часть тела оставалась неподвижной, руки сложены на грудной броне.

Для Марака неподвижность — не пассивность.

Это угроза движения.

Его маска — выкованная из обсидианового сплава, прожжённая серебристыми жилами, гладкая и безликая — скрывала лицо. Он не снимал её ни разу с момента вознесения. Показать лицо — значит отдать нечто интимное. Сакральное.

Никто живой ещё не заслужил этого.

Пока что.

Вокруг него йерак двигались с механической точностью. Стройные, грациозные, безусловно послушные. Хотя они тоже происходили от маджаринов, древние законы навсегда отделяли их от Мараков: меньше ростом, мягче телом, неспособные породить генетическую силу, что рождала линию Мараков. Они были его инженерами, воинами, руками и голосом.

Но не равными.

И никогда — не для удовольствия.

Темьян вышел из тени, одетый в тёмно-синие ткани. Его возраст выдавали серебристые нити у висков и чуть потускневшие жабры у шеи. Он низко поклонился, почти касаясь пола.

— Мой повелитель, — произнёс он ровным, тихим голосом. — Человеческую женщину очистили, одели и доставили в её покои. Питание, что вы предписали, подготовлено согласно её генетической и ферментной совместимости.