Книга Связана с Мараком, страница 46 – Каллия Силвер

Трое других Мараков были уже на месте.

Ваккар, закутанный в алый с золотом, сидел лениво в высоком кресле; корона из изогнутых шипов сверкала в искусственном свете. На его лице играла ухмылка — резкая, как шрам.

Акеран, древнейший, был облачён в костяную броню, сросшуюся с его плотью — следы старых войн. Его глаза, узкие ледяные щели, были холодны и безжалостны.

Исэн, в темно-синем, элегантный и неподвижный, подпер подбородок длинным когтистым пальцем. В отличие от других, его лицо не выражало вражды — только интерес.

Сначала никто не заговорил.

Лишь спустя мгновение Ваккар нарушил тишину:

— Значит, это правда. Марак Малвара взял себе человека в наложницы. — Его голос змеино шипел от зависти. — Она мягкая? Хрупкая? Забавно, как слабейший вид смог укротить самого холодного из нас.

Кариан не сел.

— Я забрал её у дуккарских работорговцев, — сказал он. — Её схватили незаконно. Заковали в цепи и продали.

— И ты оставил её себе? — голос Акерана стал острее. — Ты утверждаешь, что это не похищение, а сам не вернул её народу.

— Она больше не их подданная, — спокойно ответил Кариан. — Она принадлежит мне.

Исэн чуть подался вперёд:

— И какая она, Кариан? Эта… Ле-о-ни. — Он мягко выговорил имя. — Они действительно чувствуют эмоции, как мы? Или это лишь подражание? Плоть, отвечающая на стимулы?

— Их эмоции реальны, — сказал Кариан. — Иногда более реальные, чем наши.

— Хм, — усмехнулся Ваккар. — Тогда, возможно, и мне стоит завести одну. Говорят, они красивы. Хрупки. И плачут во время спаривания.

Воздух в зале стал холоднее, хотя сквозняков здесь не было. Щупальца Кариана напряглись.

Акеран бросил взгляд на Иcэна:

— Странно, что ты спрашиваешь так мягко. Ты задумал последовать его примеру?

Исэн едва заметно улыбнулся:

— Мне любопытно. Если одна человеческая самка смогла поставить на колени великого Кариана, что смогут сделать две? Или три?

Кариан произнёс тихо — но так, что все замолкли:

— Она не укротила меня. Но она заслужила мою верность.

Ваккар откинулся назад:

— Верность. Так ты это называешь? Ты покидаешь Люксар. Спускаешься на примитивную планету. Всё ради домашнего зверька.

— Она хочет вернуть своего пса, — сказал Акеран. — Животное. Скота. Ты рискуешь разоблачением перед Консулятом ради пса.

Пальцы Кариана сжались.

— Её вырвали из мира, — ответил он. — Я возвращаю то, что было украдено. Вы говорите о риске. Я — о возмездии.

Ваккар наклонился вперёд:

— А если и мне захочется завести одну? Что тогда? Отправить корабли? Собрать сотню людей с Земли? Урожай, так сказать?

— Нет, — сказал Кариан. Голос его стал темнее. — Вы не возьмёте ни одного человека. Ни одного, если только они сами не выберут это. По доброй воле. С желанием.

— По воле? — Акеран рассмеялся. Смех был холодным, ломким. — А что ты сделаешь, если мы не послушаемся? Повысишь голос? Попросишь подумать о морали?

Зал содрогнулся.

Из пола поднялся низкий, угрожающий гул. Обсидиановые панели задребезжали. Звёзды над головой будто потускнели. Мараки замерли в тишине.

Тень скользнула по потолку — пространство треснуло, на миг открыв завесу Кариановой силы: колоссальной, телепатической, штормаобразной, сдерживаемой только его волей.

— Я сделаю больше, чем повышу голос, — тихо сказал он. — Я уничтожу ваши корабли. Один за другим. Я утоплю ваши троны под приливами. Я высушу океаны, которые кормят ваши народы.