Книга Покоренная Хвороком, страница 20 – Каллия Силвер

Он уронил верх безо всякой осторожности. Тот мягко лег на пол бесформенной лужей. Ничтожный. Как мусор. Потом его руки вернулись — ниже. К юбке. К этой жалкой тряпице, которую дуккары повязали у неё на бёдрах, будто упаковку для продажи.

Он начал медленно. Возможно, пытаясь сохранить иллюзию контроля. Но она быстро исчезла. Ткань запуталась. И без колебаний — без терпения — он рванул ее.

Звук рвущейся ткани прозвучал в тишине, как выстрел. Она едва заметно вздрогнула.

Ещё рывок.

Ещё треск.

Последние полосы материи поддались под его руками, разлетаясь клочьями, как мокрая бумага.

Из её груди вырвался короткий вздох. Она тут же его подавила.

Не от боли. Не от ран. А от пугающей, жестокой лёгкости происходящего. Будто всё, что было на неё навязано — всё, что она не выбирала, — значило для него меньше, чем ничто.

И вот… Всё закончилось.

Она была обнажена.

Полностью.

Воздух ощущался чужим на коже. Слишком ярким. Слишком острым.Будто сам свет мог резать. Ей хотелось прикрыться. Провалиться сквозь пол. Исчезнуть. Но она не сделала этого. Она стояла.

Спина прямая. Кулаки сжаты. Тело дрожит — но остаётся на ногах.

Он стоял перед ней, всё ещё полностью закованный в броню. Неприкосновенный. Скрытый. Она была единственной обнажённой. Единственной уязвимой. И он даже не моргнул.

Ни намёка на кожу.

Ни тени лица. Только чёрный металл. Высокий. Безликий. Давящий.

Её голос сорвался, когда вырвался наружу:

— Ублюдок.

Он не отреагировал.

Не ответил.

Не дал ни малейшего знака, что её нагота хоть что-то для него значит.

Он просто смотрел.

И это — каким-то образом — было хуже всего.

Впервые он увиделеё.

По-настоящему.

Не одетую. Не наполовину скрытую грязью торговой станции. Не размахивающую яростью и не укутанную в гордость.

Просто её.

Человека.

Обнажённую.

Он, разумеется, видел этот вид прежде. В досье. В контейнерах. На аукционах. Он изучал их скелеты, физиологию, пределы выносливости. Но ни один документ, ни одно сканирование, ни один поток данных не мог подготовить его к реальности той человеческой самки, что стояла сейчас перед ним.

Она была маленькой. Мягкой. Округлой там, где хвороки были угловаты. Уязвимой до почти немыслимой степени.

Никакой брони. Никакого панциря. Ни защитных гребней, ни чешуи. Ни когтей. Ни клыков. И никаких крыльев.

Она была абсолютно беззащитна.

И всё же — она стояла прямо.

С вызовом.

Самое открытое, самое незащищённое существо в галактике — и она смотрела на него, не отводя глаз. Будто здесь у неё была сила.

Мужество без брони.

Это противоречило логике.

Он сканировал её, не двигаясь, отмечая каждый изгиб, каждую деталь. Её кожа была тёплого, мягкого оттенка — гладкая, податливая, без изъянов, если не считать бледных следов от ошейника и пут. Грудь — полная и высокая, округлая, упругая, совсем не такой, какой он ожидал. Между бёдер — тонкая полоска светлых волос. Ноги, живот, бёдра — формы, которых у его вида не существовало. Не так.

Самки хвороков создавались для боя. Жёсткие мышцы. Плотные кости. Функция важнее формы.

А эта человеческая самка?

Она была созданадля мягкости.

Для прикосновений.

Золотые волосы липли к плечам и шее, растрёпанные, влажные от пота и слёз. Цвет поразил его снова — золото. Не бледное, не выцветшее, а насыщенное, тёплое. Как звёздный свет.

Он никогда не видел такого оттенка в племенных клетках.