Книга Покоренная Хвороком, страница 60 – Каллия Силвер

Она была уверена, что покраснела до корней волос. А сознание заполнилось ослепляющим жаром.

Своей большой, дрожащей рукой он коснулся её лица. Провёл шестью пальцами по её волосам — медленно, благоговейно.

Вдохнул её запах.

Раз.

Два.

Затем он коснулся своим лбом её лба.

Прошептал что-то низкое, яростное, на своём языке.

И затем...

— Сильвия.

Только её имя. Обещание — завернутое в жажду и почтение.

И она поняла — она принадлежит ему. Это существо намерено забрать её целиком. Он всегда этого хотел.

Бороться было бессмысленно. Она могла влиять на него — понемногу, мягко, менять его решения, обучатьего тому, как ей хотелось бы, чтобы он к ней относился…

Но чтобы он отпустил её?

Вернул на Землю?

Этого никогда не будет.

И сейчас, глядя на него — такого, какой он есть… Она уже не была уверена, что хочет, чтобы он отпускал.

Он обхватил её руками, притягивая к себе, и она растаяла в его жаре. Он был горячее человека — почти пылающий, она это уже знала, — но это не было неприятно. Его мускулы были твёрдыми, как гранит, под его гладкой, покрытой шрамами кожей, она чувствовала гудение сдерживаемой силы под своими ладонями. Опасное, смертоносное живое оружие, и всё же он держал её, словно она была чем-то драгоценным.

Она не сопротивлялась, когда он снова поднял её, без усилий унося в своих руках. Рядом с ним она была маленькой. Хрупкой.

И всё же она никогда не чувствовала себя более присвоенной.

Он отнёс её к ложу, и когда уложил, его движения не были грубыми. Они были намеренными. Обладающими. Почтительными.

Меха соскользнули с её плеч первыми, и он расстелил их под ней, словно гнездо. Затем его руки двинулись к чужеродному платью, прилипшему к её коже. Сначала оно сопротивлялось — податливое, странное, почти живое — но он медленно снял его, стягивая с её груди, рёбер, бёдер, его прикосновение было горячим и сводящим с ума.

Платье соскользнуло с её ног, и он отбросил его.

Она была обнажена под ним. Открыта.

И он просто смотрел.

Смотрел на неё, как будто она была самой невозможной вещью, которую он когда-либо видел.

Затем он двинулся вперёд, и его руки — эти шестипалые, мозолистые руки — пронеслись по её телу, скользя по плечам, достигая груди. Он задержался там, дразня медленными, намеренными поглаживаниями, извлекая из неё прерывистые, тихие звуки, когда играл с её сосками, поглаживая, кружа, слегка щипая.

Её живот. Бёдра. Бёдра. Каждое движение было актом присвоением.

Она не могла говорить, и в этом не было нужды. Его намерение было высечено в каждом движении, каждом вдохе.

Он владелею.

И затем он улыбнулся.

Мрачная, дикая гримаса: знающая, доминирующая, окаймлённая жаром.

Она едва успела перевести дыхание, прежде чем он опустился ниже и прижался лицом между её бёдер.

Первое движение его языка заставило её выгнуться над кроватью.

Горячий. Шёлковый. Искусный.

Он пожирал её медленно, тщательно, и она не могла остановить беспомощных стонов, слетавших с её губ. Его рот был неумолим — пробующий, дразнящий, присваивающий — и он точно знал, что делать. Точно знал, как двигаться.

Давление нарастало быстро. Слишкомбыстро.

Она вцепилась в меха под собой, всё её тело дрожало, беспомощное под натиском наслаждения.

И когда пришёл разряд...

Он заставил разбиться её на мелкие части.

Бело-горячий жар.