Книга Страсть и блаженство, страница 40 – Ева Ховард

— Оттягиваете время, да? — Угу.

Она откусила кусочек бельгийского шоколадного мусса.

— Знаете, если будете есть такие вещи, то не успеете опомниться, как снова дойдете до десятого размера, — раздраженно предостерег он.

— Гм. Вот теперь вы уж точно сегодня ничего не получите от меня, — холодно заметила она.

— В таком случае долг магазину остается в силе!

— Я так и знала, что вы об этом говорили несерьезно. — Пола пожала плечами.

— Нет, я говорил серьезно.

— Вы хотели произвести на меня впечатление.

— Значит, вы сомневаетесь, что я могу стереть ваш долг своему магазину нажатием клавиши?

— Сомневаюсь.

Амброуз взял ее за руку, подвел к компьютеру. Снова открыв запись с ее долгами, он при ней стал печатать: «Оплачено полностью, считая с указанной даты».

— Видите, я все же сделал это, чтобы доказать вашу неправоту.

— Что ж, вам лучше стереть эту запись, потому что я не собираюсь заниматься сексом с человеком, с которым я знакома лишь сорок семь минут.

Она пошла доедать десерт, он последовал за ней.

— Послушайте, Пола. Признаюсь, мне не следовало торопить события.

Он взял вилку у нее из рук и начал кормить ее тортом. Затем он вылил щедрую порцию «Амаретто» в ее кофе.

— Хотите споить меня, надеясь, что я снова начну вести себя подобно шлюхе?

— Вы сообразительны.

— Вы извините меня? — Пола схватила свою сумочку, одежду и вошла в находившуюся рядом ванную. Выйдя оттуда полностью одетая, она протянула ему конверт. — Похоже, ко мне попал конверт, предназначенный для вашего торговца наркотиками.

— Глупо. Это карманные деньги для вас.

— Карманные деньги?

— На покупки.

— Так принято на Сцене?

— Точно не знаю, — коротко ответил он, желая сменить тему.

Пола бросила конверт на приставной столик.

— Почему вы оделись?

— Раздетой мне вдруг стало не по себе.

— Просто не понимаю эту перемену, произошедшую с вами за последние несколько минут. Вы вели себя так хорошо.

— Вы хотите сказать, что я вела себя так плохо. Я казалась до смешного доступной, и вы были готовы воспользоваться этим, если можно так выразиться, самым решительным способом, даже не спрашивая на то разрешения.

— Все покорные доступны. Вы так созданы. К тому же разве таким словом можно пользоваться освобожденной женщине нового тысячелетия? Слово «доступная» не используется с тех пор, как вы появились на свет.

Пола пожала плечами, но позволила ему налить себе еще чашку кофе с ликером.

— У вас есть дружок? — Нет.

— Нет никого?

— Я встречаюсь с одним джентльменом, но только ради игры и без секса. Он женат.

— Его жена знает?

— О да. Собственно, как раз она-то и уговорила Хьюго устроить нам это свидание. Она хочет подсунуть меня вам. Серьезно.

— Что ж, она правильно рассчитала. Я с радостью избавлю вас от ее мужа. Если откровенно, то с этого дня я вам запрещаю играть с этим двуличным негодяем.

— Глупо. Почему я должна вас слушать? Пола закурила сигарету.

— Вы жили с мужчиной?

— Нет, и не собираюсь.

— Правда?

— Мужчины всегда так милы, но до тех пор, пока не живешь с ними вместе. После этого они ни на что больше не способны, кроме как все портить.

— А что, если бы вы жили в доме богатого мужчины со слугами, которые освободили бы вас от всех забот?

— Пока я об этом не думала.

— Может, в один прекрасный день подумаете. Пола пожала плечами, потягивая кофе.

— Вы молодец, — подбадривал он.

— Видите ли, все это для меня так ново, — объяснила она в порыве откровенности.

— Что, дорогая?

— Все это дело с испытанием собственных фантазий. Джентльмен, с которым я играю, никогда не дотрагивался до моих интимных мест, а о попытке вступить со мной в сексуальные отношения и говорить нечего. А вы напугали меня. Вот и все.

— Вы всего лишь играете в то, что известно под названием чистого BD, — просветил ее Амброуз. — Вы уверены, что хотите продолжать в том же духе?

— Нет, но лучше не спешить так.

— Понимаю.

Он взял ее за руку, подвел к дивану и поставил на колени. Затем он задрал ей юбку и без всяких церемоний стянул трусики.

Пола не возражала, когда он ладонью обновил розовый цвет на ее жемчужных ягодицах.

— Вы никогда не будете жить с другим мужчиной, правда? Обещаю, через две недели я сделаю вас своей женой.

— Вам этого хочется?

— Почему бы и нет? Похоже, я никогда не видел более изящной попочки.

— Ай! Мне становится больно!

— Мои ласки вам пришлись не по вкусу, получайте вот это.

— Они мне были по вкусу.

— Но вы остановили меня.

— Может, в следующий раз я не остановлю.

— Это уж точно.

— Вам нравится командовать, да?

— Вы об этом понятия не имеете.

— Вы не можете чуть полегче. Мне там больно.

— Если вы этого хотите, раздвиньте ноги. Пола повиновалась и обнажила перед ним сверкающую розовую плоть своей прелести. Осторожно, но решительно раздвинув срамные губы, он засунул длинный средний палец в влагалище до костяшки. Она начала извиваться.

— Вот так!

Умело манипулируя, Амброуз нашел еще неопробованную точку, чем доставил ей большое наслаждение.

— О! — удивленно воскликнула она, никогда раньше и так быстро не получавшая подобное удовольствие.

Убрав влажную руку, он снова проник в нее, только на этот раз два средних пальца оказались в ее заднем отверстии.

— Не дождусь, когда смогу нарядить вас, — пробормотал он, крепко прижав ее к своим коленям. — В форму моряка, например. С подходящими женскими шароварами, чтобы было что снимать.