Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 101 – Евгения Александрова

— Я хочу, — медленно начала Арнеина, — чтобы никто из вас не говорил об этом больше. Может быть, этот человек — это было лишь насланное видение? Четверо ничего не делают напрасно. Оставьте меня.

Медленно дойдя до низкого рассохшегося стола, она провела пальцами по деревянной поверхности. Среди изъеденных временем деревянных морщин чётко считывался узор — ещё более древний, чем язык дарханов даори.

Он оставил ей послание. Он и его ложные — или истинные — боги.

Опустившись на край койки с ровной спиной, Аренина медленно прикрыла глаза.

— Будешь плохо успевать — тебя отправят на работы, — прошептала мне Мэй за очередным завтраком, когда я пожаловалась, что не хочу больше учить даори.

Прошло уже несколько дней, как я пыталась освоиться и взять как можно больше от каждого учителя. Сентар де Торн оказался самым жёстким, к счастью, другие наставники были помягче. Даори нам преподавала женщина, сента Сейна-Алдрия ди Каренис родом из Энарии, а еще я успела попасть на занятие по истории мира и ордена дарханов, где, разумеется, особенно подчеркивалась роль Императора, а я попыталась не сойти с ума, запоминая огромное количество имен и специфических слов на даори, и мы снова тренировались под открытым небом — и снова учились контролировать свои границы.

Привыкшая к куда более мягкому обращению, я ожесточенно пыталась справиться со свалившимся на меня грузом непривычных занятий и новых сведений, о которой раньше я слышала лишь очень вскользь.

— Что за работы? — поинтересовалась я у Мэй, жуя кусок пирога.

Аппетит у меня вырос так, что есть хотелось каждую свободную минуту. То ли раньше я жила в слишком спокойной обстановке, то ли что — но меня это уже начинало пугать. Мысли о еде начинались с раннего утра и преследовали вплоть до отбоя, на котором я падала на свою жесткую кровать, закрывала глаза и мгновенно проваливалась в сон.

— Ну, тех учеников, кто не успевает или ленится, могут сослать помогать на кухне или в садах наравне со слугами на целую неделю, — склонилась ко мне Мэй и понизила голос, чтобы соседи по столу не слишком вслушивались: благо, в трапезной и без нас было шумно. Рыжеватые прядки мой подружки, сидящей рядом и болтающей ногой, щекотнули плечо. — Я уже не раз трудилась на огороде и, скажу тебе, лучше туда не попадать. Земля тут суровая, и только магия может помочь выращивать зерновые и овощи, приходится делиться своими силами — и это помимо простого физического труда. У меня после недели работ все руки были в мозолях. Я, конечно, привыкла трудиться в сиротском приюте, но даже там к нам были добрее.

— Звучит неприятно, — поежилась я. — Но как будто на кухне ничуть не лучше.

— Да, — кивнула Мэй и уставилась на девушку, несущую в руках гору грязных тарелок. — Вон, глянь на эту девушку, в сером платке — она из неодаренных, поэтому бытьв городе богов может только на правах прислуги. Скорее всего, тоже сирота. Кто-то из них едет сюда, чтобы своей верной службой Четырём богам заслужить лучшую долю и доказать, что они достойны одобрения хотя бы Ойгона: поэтому закаляют свои тела и много и тяжело работают. — Мэй шумно отхлебнула из кружки травяной настой: так резко, что я даже вздрогнула от этого звука и чуть-чуть поморщилась. Но она не заметила и продолжила, снова понизив голос, словно делилась тайной: — Говорят, некоторые из них втайне надеются, что этот упорный труд и верное служение подарят им однажды магию.