Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 103 – Евгения Александрова

Недели интенсивных тренировок и занятий потянулись одна за другой. Помимо утренней практики, на которую я по-прежнему торопилась прийти первой и выполнить всё так безукоризненно, чтобы Учитель не посмел тронуть, у нас проходили настоящие испытания на прочность. Нас заставляли не просто разогревать мышцы и выдерживать долгое замирание на скалах, но и бежать немалые расстояния по пустынному нагорью за монастырем, отжиматься, повторять боевые стойки и отрабатывать удары на уроках военного искусства, на котороеобязаны были ходить как юноши, так и девушки — и спуску не было ни для кого. Никаких исключений. Всё во Ойгона, покровителя тела, силы и здоровья.

— Ну что, дети хаоса и юные души. Готовы к новым испытаниям? Впрочем, мне неважно, — усмехался наставник сентар де Торн. — Запомните, а лучше вбейте себе в головы, что всё начинается с основ. Ойгон — наш важнейший проводник связи с великим Духом. Именно он поддерживает гармонию между телесной и духовной сторонами существования… Ильхас, ещё слово — и отправишься со скалы головой вниз, — не меняя интонации, продолжал учитель. — Тела у нас одни, и надо ими дорожить, как бесценным даром — это я, старик, говорю, вспомните потом. И в этом Ойгон — лучший союзник. Так что не вздумайте его недооценивать, а то однажды потеряете границы — и не вспомните, кто вы и откуда взялись. А ну за дело!

“Старик” на деле оказался сильнее всех нас: я иногда не верила своим глазам, что в таком возрасте можно двигаться так стремительно и резко — и так владеть своим телом.

Казалось, эта тяжелая изнурительная работа над собой нужна не столько для крепости тела и духа, сколько для того, чтобы у нас просто не оставалось сил думать о чем-либо кроме тренировок и учёбы. Я вспоминала, как после возвращения от дарханов Тавиан показался мне гораздо крупнее и сильнее — но списала это на то, что просто мы слишком долго не виделись. Однако теперь я начала понимать… Здесь невозможно было остаться прежним. И ты либо сломаешься, либо станешь крепче, как ствол молодого тростника — хлёсткий и гибкий.

У меня болели все мышцы, даже те, о которых я не знала. Первые дни меня преследовала навязчивая идея снова прийти к Бьёрну за помощью, пожаловаться на непроходящую боль, но, вспоминая его насмешки, я со вздохом отказывалась от этой идеи. Он никак не поможет мне. Он не владеет стихийной магией и не поможет в обучении. Он вообще… нужен был лишь для того, чтобы привезти меня к дарханам, это я навоображала себе более важную связь.

Правда тут же вспомнился его проникновенный голос и то, с какой нежностью он взял за руку с предложением обращаться за помощью. Он играет со мной? Насмехается и вновь становится ближе, демонстрирует заботу, а потом ставит на место, выстраивая между нами невидимую границу. Но это, может, и к лучшему. Мне хватило одного нарушенияправил в отношениях с учителем.

Эти мысли и злость, вспыхивающая внутри, помогали в тренировках: я будто смогла научиться кидать всю силу этого огня в занятия, вкладывать в удары по набитой соломой манекенам на отработке ударов и мысленно поджигать врагов, что вздумают мне помешать. Даже тех врагов, что тренируются со мной рядом.

“Принцесса”, — мысленно шипела я шутливое прозвище Бьёрна, чувствуя, как холодный пот бежит по позвоночнику и зудит под одеждой, пока я повторяю за учителем новое еще более сложное упражнение с равновесием и удержанием силы.