Книга Дарханы. Академия Четырех богов, страница 95 – Евгения Александрова

В словах Нидейлы это звучало иначе, да и духи на Юге носили другие имена, но смутное ощущение, что мы говорим об одном и том же на разных языках меня не покидало с тех пор, как я начала изучать с учителями культуру других стран.

— Да, учитель, — повторила я, стараясь не обращать внимание, как на меня смотрят другиеученики и сколько в их взглядах насмешки или любопытства: сможет ли их строгий учитель сбить с меня спесь.

— Но есть сложность. Любой целитель знает: у каждой клетки есть стенки, отделяющие ее от мира. Любая клетка, теряющая контроль над границами, очень быстро погибает. Нет границ — нет жизни. И что это значит по-твоему, новенькая?

— Что наш дар опасен и для нас самих, — осторожно сказала я. — И если мы бесконтрольно обратимся к миру, потеряв себя, и позволив границам разрушиться, то погибнем.

Я ожидала новой насмешки, но сентар де Торн усмехнулся:

— Надо же, и с этих прекрасных юных уст могут вылетать разумные слова. Эта незримая черта проведена в нашем понимании и ощущении нас самих как отдельных личностей. Она не осязаема, ее нельзя пощупать, можно только ощутить на ином, невидимом глазу уровне. В древности, — заговорил он, отвернувшись, закинув руки за спину и делая несколько бесшумных шагов по залу, — люди жили так, будто их границы и вовсе не существовали. Они чувствовали всё: любовь Духа, силу природы, связь с каждым живым существом, словно их «я» было лишь каплей в океане жизни. — Он повернулся к нам лицом снова. — Но, конечно, люди не могут оставить ничего хорошего нетронутым, не так ли? В погоне за своей великой… отделимостью и якобы независимостью от Духа они разрушили эти связи, утратили способности, данные им изначально. Да, Четверо, видя, как человечество рвёт тонкие нити мироздания, просто отняли у них этот дар. И правильно сделали.

Строгий взгляд бесцветных глаз пригвоздил меня к полу.

— Да, учитель. — Мое красноречие покинуло эту комнату, и я почувствовала себя деревянной игрушкой, болванчиком, которого дергают за нужные ниточки.

Учитель кивнул.

— Магия, как вы уже поняли, — это искусство возвращения к этим связям и к Великому Духу, к той принадлежности к божественной сущности, которая единственная наполняет нашу жизнь здесь смыслом. Однако, и это запомните хорошо, — маги всегда были опасны, потому что их сознание видит и чувствует слишком многое в этом примитивном земном воплощении. Кто не сумеет это контролировать, рано или поздно сойдёт с ума. Или, что хуже, навредит всем вокруг. Поэтому вы здесь: чтобы учиться не разрушать мир, а влиять на него с умом и ответственностью. Или вы надеялись, что магия — это просто игра?

На сей раз неуловимый поворот головы был обращен к Ильхасу, а не только ко мне.

— Нет, учитель, — в мои ответы вернулось разнообразие.

— Потеряешь контроль без должной подготовки — начнёшь чувствовать слишком много. И если ты не хочешь закончить в состоянии человека, который решил стать частью булыжника или пепла от костра навечно, лучше учись уважать границы. Готовы? — спросил Кьестен, снова кашлянув. — Я дам вам немного времени на первый раз. Посмотрим, чему вы обучились, дети хаоса.

Быстро оглянувшись, я заняла место на полу, застеленном тонким ковром, тяжело вздохнула и постаралась как можно быстрее вернуться к тому чувству, которое пытался передать мне Арон.