Книга Укушенная, страница 200 – Джордан Стефани Грей

Я следую за огромной толпой, которая огибает замок с обратной стороны, направляясь к уголку заколдованного леса, который существует только в Королевстве Высших. Здесь собрались всё. Знать из других стран, со всех континентов на этой Земле, собирается под звёздами в самую длинную ночь в году. Звёздная пыль и магия переливаются полуночной синевой и пурпуром над высокими соснами и корявыми дубами, а вечер окрашивает завораживающую зелень в мрачные оттенки чёрного. Фонари с мерцающим лазурным пламенем свисают с ветвей древних деревьев, биолюминесцентные грибы растут на их стволах и освещают путь к ковру из мха и усыпанных лепестками деревьев, где оборотни уже начали танцевать.

— Вот ты где, девочка, — восклицает Уна, когда я следую за пожилой женщиной ростом не меньше семи футов. Уна хватаетменя за руку и тянет с тропинки к одной из полуразрушенных статуй, окружающих поляну, — выветренному каменному изображению гибкой женщины с крыльями, несущей в руках пучок пшеницы, — как я понимаю, Девы. Я смотрю налево и замечаю грозного льва, его треснутая голова запрокинута в ледяном реве. Лев. Их двенадцать, забытых и спрятанных между деревьями, и они кажутся первозданными. У них нет возраста. Но Уна беззаботно прислоняется к женщине, вытирая руки о своё зелёное платье. — Я сделала тебе прическу целую вечность назад. Почему ты так долго не приходила сюда?

Я удивлённо приподнимаю бровь, когда Уна проводит рукой перед своим лицом. Мимо нас проплывает поднос с игристым вином, и она хватает один из бокалов, залпом осушая его.

— Я была не в восторге, чтобы прийти. После Эви… — Я понижаю голос, пытаясь стряхнуть с себя остатки смятения. Жизнь в замке вернулась в нормальное русло. Эви по-прежнему популярна. Син со мной не разговаривает. И я снова изгой. — Люди на самом деле не в восторге от моего присутствия. И что с тобой происходит? — удивляюсь я, когда она наливает себе второй бокал. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадёшь.

— Я наслаждаюсь вечеринкой, — говорит она сквозь стиснутые зубы. Если бы она сейчас была волком, шерсть у неё встала бы дыбом. А сейчас её грудь пылает, а низкий вырез платья цвета листьев обнажает неровные красные пятна на бледной коже. И хотя воздух в этом царстве пахнет сладким сахаром, от Уны веет легким запахом лакрицы. Она похожа на нимфу дикой природы — нимфу дикой природы, которая вот-вот упадёт в обморок.

Из бокала в её руке вырываются пузырьки и взлетают в воздух, заставляя нас с Уной хихикать. Она чертыхается. Быстро выпивает.

— Дурацкое вино, — бормочет она. — Королева Чжэ, должно быть, принесла его в подарок.

Я следую за её взглядом на танцпол, где гибкая кореянка в платье чёрного цвета танцует с мужчиной в костюме цвета слоновой кости. Их нарядные короны сверкают в свете фонарей, золотые с аметистовыми звёздами, которые сверкают, как настоящие. Должно быть, это родители Эви. Я быстро отвожу взгляд, а Уна продолжает что-то бормотать себе под нос.

— Алхимики. Я бы тоже не стала есть эту еду. В прошлый раз, когда при дворе устраивали вечеринку, лимонные дольки заставляли говорить мрачные истины, а липкиебулочки заставляли взлететь. Шеп, чёрт возьми, чуть не вылетел прямо из леса.

Я моргаю, глядя на нее, и Уна отбрасывает с лица выбившийся локон. Её глаза бегают по сторонам, будто она беспокоится, что за ней наблюдают. И теперь я точно знаю, кто именно.