Книга Сибирь, страница 20 – Настя Полос

Тело по инерции начинало раскачиваться. Ладони обхватили плечи. Рано или поздно эффект сойдет. Нужно дождаться.

Ты умеешь ждать, Елена.

Дыхание стало глубже. Вдруг это навсегда?

Паника — худший друг выживания. Но она змеей оплетала грудь, тихо, но верно сжимая. Губы беззвучно открывались и закрывались. Нужно дышать.

Я запустила руки в снег, чтобы ощутить его холод, то, как он пощипывал кожу. Если сосредоточиться на чем-то материальном, справиться с дезориентацией проще. Но, кроме жгучего чувства, я ничего не добилась.

Внезапно мой рот закрыли ладонью. Видимо, все-таки не беззвучно.

Шершавая, слишком широкая рука. Не Леон.Пахло порохом и лесом.

А еще гнилью трупов.

Запах. Этот запах.Ударил так резко. Я физически ощутила, как вскрикнула. Рука прижалась сильнее, но мне уже не спастись. Образы яркими вспышками проносились в темноте, от которой я не могла спрятаться. Меня забила дрожь. Рюкзака с его содержимым нигде не было. Мне нужно что-то… хоть что-то… Кто-то…

Мои собственные ладони схватили егоза лицо. Судорожно ощупывали кожу, проводили по бровям и глазам. Легкая щетина под пальцами кольнула. Он не возражал, отчего-то позволял делать все, что я захочу.

Разум потихоньку вернулся в прежнее русло. Механизмы вставали на место, откидывая все человечное в дальний угол. Рациональность занимала место эмоций. И я, понимая, что в таком состоянии трудно контролировать громкость, попыталась вспомнить, как говорить тихо.

— Нужно растягиватьмышцы.

Я надеялась, что выговаривала слова правильно и меня понимали. Дмитрий попытался отстраниться, но я так крепко схватилась, что он не мог двигаться. Или не хотел.

— Тянуть. Холод на лицо. Чем больше физических воздействий, тем быстрее возвращаются ощущения. Несите его на руках. Я сама дойду.

Меня подняли на ноги. Но вопреки моим словам, все равно закинули на спину мешком.

Сразу вспомнилось, как отработано они действовали. И то, как легко были готовы бросить своего. Неужели цена действительно равномерна жизни их друга? Или они просто шакалы, делающие вид, что сбились в стаю, но, если встанет выбор, трусливо поджимают хвосты?

Я считала про себя, но каждый раз спотыкалась, когда больно подскакивала на плече. Постепенно зрение стало восстанавливаться. Сначала мутными вспышками, потом болью, достигая того состояния, когда глаза постоянно слезятся. Со слухом все было хуже.

Позади Дмитрия плелась Янис с винтовкой в руках. Опустила глаза в землю, пребывая в своих мыслях, она не заметила, как я таращилась на нее. Остальные шли впереди, и я могла только гадать, взяли ли Айзека.

Интересно, ощущал ли Дмитрий мой вес? Каково это — нести чужака, что только недавно заставил тебя уткнуться лицом в снег? Хотелось ли ему меня бросить?

С течением времени до меня стали доноситься отдельные звуки. То громкая поступь, то отдельные фразы.

— Я слышу и вижу, — сказала я, и Янис сразу же подняла голову.

Ее зрачки расширились, лицо менялось от растерянности до неприязни.

Меня резко сбросили с плеча.

Больно.

Дмитрий возвышался, закрывая свет. Лицо пылало, как и всегда, не скрывая эмоций. Внимательный взгляд прошелся по мне.

— Что это, черт возьми, было?

Вокруг было тихо. Тишина поглощала, и мне на мгновение показалось, что слух вновь пропал. Голос командира — низкий и угрожающий — растворился, скрываясь за возвышающимися соснами.