Книга Главная проблема ректора космической академии, страница 96 – Алиса Линд

— Пропустите нас, — произносит он громко и твердо. — Все вопросы — только после слушаний.

Эти слова звучат как приказ. Даже не просьба, не предупреждение. Он командует гражданскими. Может, это просто его авторитет? Или он… применил что-то?

И… толпа раздается в стороны! Формирует проход, в конце которого у края тротуара нас уже ждет легковой гравимобиль. Роскошная машина — черная, блестящая, обтекаемая, с зеркальной тонировкой окон.

Мы проходим к гравимобилю, точно по ковровой дорожке, вспышки камер не прекращаются ни на мгновение, но я знаю, что Таррел защитит меня от любого посягательства.

Таррел помогает мне забраться в гравимобиль и садится рядом со мной на мягкий кожаный диван, и дверь закрывается. Машина гудит гравитонками, поднимается над поверхностью и устремляется вперед.

Я смотрю в окна. Центр Альмитры, столицыКсора. Здесь очень красиво, вокруг возвышаются величественные башни из карбона и титана. Над дорогами парят гравимобили, а в воздухе — такси, пилотируемые искусственным интеллектом.

Я знала, что город огромен, но не представляла, насколько. Сверкающие зеркальные небоскребы тянутся вверх, их шпили пронзают небо.

Я родилась в Хоге — небольшом городке рядом с Альмитрой. Там, в гетто, здания приземистые, чумазые и бетонные, не на что смотреть, нечего делать. Я два года выбиралась в Альмитру в линзах и с чипом, но никогда не добиралась до центра, потому что за один день всю столицу не проехать даже на скоростном поезде-магнитоплане.

А теперь я здесь, в самом сердце Ксора. Чувствую себя песчинкой, затерявшейся среди великанских зданий и давящей ауры самого крупного и самого продвинутого города планеты.

— Что ты с ними сделал? — спрашиваю я Таррела, когда мы отлетаем достаточно далеко от госпиталя.

Таррел смотрит в окно.

— Так ли это важно? — переспрашивает задумчиво.

— Мне важно, — упорствую.

Он поворачивается ко мне и ласково смотрит в глаза.

— Это не очень принято, можно сказать, моветон — воздействовать на своих. Но с этими желтыми стервятниками не стыдно применить внушение. Я вложил им в головы мысль, что они пришли не вовремя и нужно подождать.

Я моргаю.

— Так что, они атакуют нас после слушаний?

— Нет, мы уйдем так, что нас никто не заметит, — Таррел обольстительно улыбается, и я невольно проникаюсь его спокойствием.

Здание Совета не похоже на небоскребы, возвышающиеся вокруг. Это огромное каменное собороподобное сооружение с массивным куполом, блестящими отполированными стенами и высокими арочными окнами. Оно древнее. Настоящий символ власти.

Нас проводят не через главный вход, а в специальное помещение, где находимся только мы. Будто за кулисами. Таррел так и держит руку у меня на талии, одним лишь этим жестом подбадривая меня.

Из этого помещения слышно, что происходит в зале — оттуда доносится приглушенный гул голосов — собралось уже много людей. Это важно. Важно не для меня, а для истории, которую я собираюсь рассказать.

Дверь в зал открывается, оттуда выглядывает ксорианец с короткими, всего до подбородка, но заплетенными в узкие косички волосами, и велит нам проходить в зал.

Мы выходим и оказываемся на чем-товроде сцены. На ней стоит несколько трибун, две из которых занимаем мы с Таррелом. В глаза бьют софиты, но я могу разглядеть зал. Он огромный, с анфиладой кресел, просветов почти нет, заняты практически все места.