Книга Двор Ледяных Сердец, страница 238 – Элис Нокс

Ветер выл – протяжно, тоскливо, как плач потерянной души, что бродит в вечной тьме и не может найти покоя, не может найти дорогу домой.

Я сделала шаг вперёд – босые ноги утонули в снегу, холод обжёг мгновенно, но странным образом не причинил настоящей боли. Просто был частью этого места.

Я огляделась, пытаясь понять,где нахожусь, что должна увидеть.

Впереди, сквозь колышущуюся пелену метели, вырисовывалась фигура.

Тёмная. Неподвижная. Одинокая.

Я пошла – медленно, неуверенно, каждый шаг давался с трудом, как будто сам воздух сгустился, превратился в вязкую субстанцию, что тянула назад, не желая пускать дальше. Снег хрустел под ногами, ветер трепал волосы, рвал тонкую ночную сорочку, прилеплял ткань к телу.

Фигура становилась чётче с каждым шагом.

Склеп.

Небольшой, каменный, древний, покрытый толстым слоем инея и снега, намело так густо, будто зима хотела похоронить его навсегда, стереть из памяти мира, из истории, из самого времени.

Перед ним – статуя.

Женская.

Высеченная изо льда – прозрачного, идеально чистого, что переливался в сером свете, ловил мельчайшие отблески метели, отражал их тысячами холодных искр.

Женщина была прекрасна – даже в застывшей форме, даже в холодной неподвижности смерти. Черты лица тонкие, изящные, аристократичные, будто художник вложил всю душу в создание этого шедевра. Волосы длинные, развевались – или казалось, что развевались – на несуществующем ветру, замёрзшие волны, что никогда не придут в движение. Руки сложены на груди, поза мирная, спокойная, будто она просто уснула на мгновение и вот-вот проснётся, откроет глаза и улыбнётся.

Но она не проснётся. Никогда

И рядом – он.

Морфрост.

Сидел на земле, прислонившись спиной к каменному основанию статуи, рука лежала на холодном постаменте – небрежно, устало, как будто он сидел здесь так долго, что забыл, зачем пришёл, зачем остался, забыл, что есть ещё какой-то мир за пределами этого склепа и этой статуи.

Голова опущена, подбородок почти касался груди, белые волосы – распущенные, растрепанные – падали на лицо густым занавесом, закрывая глаза, скрывая выражение. Одежда – простая, тёмная, без единого узора, без украшений – промокла от снега, прилипла к телу, покрылась тонким слоем инея. Босые ноги были бледными, почти синими, покрыты морозными узорами.

Он не двигался.

Не дышал – или дыхание было настолько тихим, медленным, поверхностным, что его не было слышно даже в мёртвой тишине этого места.

Статуя среди статуй.

Мёртвый среди мёртвых.

Король, что похоронил себя заживо в склепе собственного горя.

Я остановилась в нескольких шагах, не решаясь приблизиться дальше, не зная, можно ли вторгаться в этусвященную, ужасную тишину.

– Кейлан? – прошептала я, и голос прозвучал глухо, как будто метель поглотила его мгновенно.

Он не пошевелился.

Не ответил.

Даже не дрогнул, словно не слышал.

Я сделала ещё шаг – осторожно, медленно.

– Кейлан, это я. Элиза.

Тишина.

Только ветер. Только метель.

Я подошла ближе, опустилась на колени рядом с ним – снег холодный, мокрый, пропитался сразу сквозь тонкую ткань сорочки.

Протянула руку – медленно, неуверенно – коснулась его плеча.

Холод.

Ледяной. Пронзающий.

Но под пальцами я чувствовала плоть. Мышцы. Живое.

Он вздрогнул – едва заметно.

Голова медленно, с видимым усилием поднялась.