Книга Двор Ледяных Сердец, страница 257 – Элис Нокс

– Тогда объясни! – Лис шагнул ближе, янтарные глаза вспыхнули. – Объясни ей! Почему ты преследовал? Почему ломал? Почему унижал? Дай хоть одну причину, одно оправдание!

Тишина повисла тяжёлая, звенящая.

Морфрост стоял, сжав кулаки, челюсти напряжены, дыхание тяжёлое.

Я смотрела на него – ждала, надеялась услышать ответ, объяснение, что-то, что имело бы смысл.

Но он молчал.

Просто смотрел в сторону, не на меня, не на Лиса, куда-то вдаль, и на лице боролись эмоции – гнев, боль, вина, что он не хотел показывать.

– Не могу, – выдохнул он наконец хрипло. – Не сейчас. Не… не так.

Лис рассмеялся – горько, без веселья.

– Конечно, не можешь. Потому что нет оправдания. Есть только правда: ты делал то, что хотел, не думая о последствиях, о её чувствах, о боли, что причинял.

Он повернулся ко мне, взял за руку – осторожно, умоляюще.

– Элиза, прошу. Подумай. Ты собираешься уйти с ним? Одна? Куда-то, где никого нет? После всего, что случилось?

Голос стал тише, серьёзнее:

– Я не говорю, что он причинит вред. Не физический. Но эмоциональный? Психологический? Он уже делал это. Снова и снова. И ты… ты позволяешь ему продолжать, потому что он улыбается, дарит моменты счастья между болью.

Слёзы жгли глаза, я отвела взгляд, не в силах смотреть ни на Лиса, ни на Морфроста.

Потому что он был прав.

Лис был чертовски прав.

Это манипуляция. Классическая.

Слова Лиса эхом отзывались в голове.

Я посмотрела на Морфроста – продолжительно, изучающе.

Он стоял, не двигаясь, смотрел на меня, и на лице была боль – открытая, сырая, что он не прятал больше.

– Элиза, – произнёс он приглушённо, и голос дрожал. – Всё, что говорит лис… правда. Я не отрицаю. Я делал ужасные вещи. Причинял боль. Ломал. Унижал.

Пауза, взгляд отвёлся.

– Скажу только: это было не просто жестокостью. Не просто игрой. Это было… необходимо. Для чего-то большего, чего ты пока не видишь. Что я сам не до конца понимаю.

Голос стал тише:

– Что-то во мне… что-то тёмное, сломанное, что живёт веками… оно толкало, требовало, не давало остановиться.

Он сделал шаг ко мне, остановился, не приближаясь ближе.

– Но знаю одно. С тобой… с тобой я чувствую что-то другое. Не только тьму. Не только боль. Но свет. Тепло. Что-то, чего не былотриста лет.

Голос стал тише, уязвимее:

– И сегодня… сегодня я просто хочу быть рядом. Показать тебе то, что люблю. Поделиться. Не ломать. Не брать. Просто… дать.

Он протянул руку – открытую ладонь, приглашение, не требование.

– Но если не доверяешь… если боишься… если лис прав, и это манипуляция…

Пауза, рука дрогнула, но не опустилась.

– Скажи "нет". И я отступлю. Больше не потревожу. До следующего утра.

Тишина легла тяжёлая.

Лис смотрел на меня – умоляюще, обеспокоенно.

Морфрост смотрел – уязвимо, надеясь, боясь отказа.

И я стояла между ними, разрываясь.

Что правильно? Кому верить? Голосу разума, что кричит "беги"? Или сердцу, что тянется к нему, несмотря ни на что?

Я посмотрела на Лиса – продолжительно, благодарно.

– Спасибо, – произнесла я приглушённо. – За то, что напомнил. За то, что пытаешься защитить. Ты прав. Во многом. Может, во всём.

Потом повернулась к Морфросту.

– Ты причинил мне боль, – сказала я твёрдо, не отводя взгляд. – Много боли. Унижал. Ломал. Пугал. И я не забыла. Не простила. Не уверена, что смогу когда-нибудь.

Он кивнул размеренно, принимая, не споря.